Стив покачал головой. Пальцы по-прежнему бегали по клавишам.
— Я ничего не ставил. Они уже были в доме.
— Не верю!
— Были. Чтобы произведения искусства не украли, — подтвердил Джона.
— Я не с тобой говорю! — огрызнулась она. — Давай начистоту: этим летом ты не посмеешь обращаться со мной как с ребенком! Мне уже восемнадцать.
— Восемнадцать тебе исполнится только двадцатого августа, — напомнил Джона.
— Не будешь ли так любезен не лезть в чужие дела? Это касается только меня и отца.
— Но тебе еще нет восемнадцати, — нахмурился Джона.
— Суть не в этом.
— Я думал, ты забыла.
— Не забыла! Не настолько я глупа.
— Но ты сказала...
— Может, заткнешься хоть на секунду? — прошипела она, не сумев скрыть раздражение.
Отец продолжал сосредоточенно играть.
— То, что ты сделал вчера... — начала она и осеклась, не умея облечь в слова все, что происходило, все, что уже произошло. — Я достаточно взрослая, чтобы самостоятельно принимать решения. Неужели сам не понимаешь? После того как ты нас бросил, у тебя больше нет прав приказывать мне, что делать. И не можешь ли ты меня послушать?
Отец немедленно опустил руки.
— Мне не нравится твоя дурацкая игра.
— Какая игра? — удивился он.
— Вот эта, на пианино! Непрерывная! Плевать мне на твои усилия заставить меня тоже сесть за пианино! Я больше никогда не буду играть! Особенно для тебя!
— Договорились.
Она ждала, что он что-то добавит, но отец молчал.
— И это все?! — вскинулась она. — Все, что ты можешь сказать? Отец, казалось, не находил подходящего ответа.
— Хочешь есть? Я поджарил бекон.
— Бекон?! Ты поджарил бекон?
— Ой-ой, — пробормотал Джона.
Отец вопросительно взглянул на него.
— Она вегетарианка, па, — объяснил он.
— Правда? — хмыкнул отец.
— Уже три года, — ответил за нее Джона. — Но она иногда бывает не в себе, так что тут нет ничего удивительного.
Ронни потрясенно воззрилась на него, гадая, почему беседа приняла какой-то странный оборот. Речь шла не о беконе, а о том, что случилось вчера вечером.
— Давай сразу договоримся, — отчеканила она. — Если ты когда-нибудь еще пошлешь копа, чтобы привести меня домой, я не просто откажусь играть на пианино. Я не просто уеду домой. Я больше в жизни не буду с тобой разговаривать. А если не веришь, попробуй проверить! Я уже прожила три года, ни единого слова тебе не сказав, и мне это далось легче легкого!
С этими словами она потопала обратно в спальню. Принял душ, оделась и ушла из дома.
И первое, о чем подумала, шагая по песку, что зря не надела шорты. Было уже жарко, и воздух был горячим и влажным. По всему пляжу на разостланных полотенцах лежали люди; дети играли в волнах прибоя. Она заметила с полдюжины виндсерферов со своими досками, ожидавших подходящей волны.