Китайцы все делали сообща. Если гулять – так вместе. Они предпочитали гулять по освещенным широким улицам и торговым моллам. И терпеть не могли уединенные прогулки по горам и лесам. На острове был один городок. Так сказать, столица. Туристы предпочитали купаться на платном городском пляже. Знакомые подружки косо смотрели на Тома, любившего слоняться по диким пляжам. Чтобы попасть на которые, нужно было всего лишь перевалить через небольшой холм. Однажды на остров приехал двоюродный брат подружки – мальчик лет одиннадцати.
– Где будем купаться? – спросил Том.
– Конечно, где все! – ответил брат.
Тот день запомнился Тому, как день настоящей пытки. Он понял, почему на фотографиях китайских пляжей так много людей. Вовсе не потому, что в Китае вообще негде развернуться. Просто все они опасались одиночества. Они хотели собраться вместе, чтобы было весело. Он увидел море. Но это было море людей. Все они скопились в небольшом загончике, длиной метров тринадцать. Они стояли по колено в воде под зонтиками и со спасательными кругами на животе. Том протиснулся между ними. Брат радостно плескался у его бедра. Наступила тишина. Все эти люди вдруг враз замолчали. Все они повернулись лицами к Тому. Они образовали огромную разноцветную радугу вокруг него. Казалось, они увидели громадную белую обезьяну в зоопарке. И этой обезьяной был Том. Нельзя сказать, чтобы он был рад оказаться в центре внимания. Он стоял среди них, красный как рак. И не мог пошевелиться. Ему просто было тесно. Вдруг один маленький мальчик протянул к нему руку. И потрогал за живот. Потом дернул волосок с живота Тома.
– Маоцзы, – отчетливо услышал Том.
«Маоцзы», – по-китайски означало «поросший шерстью». Том, наконец, осознал, чем отличался от местных жителей. Их тела были гладки, как ручка коробки передач.
– Маоцзы, - неслось отовсюду.
Крики и смех. Громогласный смех. И он становился все громче. Все громче и громче, сливаясь в бесконечный чудовищный шум. Руки тянулись к нему отовсюду. Все старались выдернуть по волосику на память. Они дергали и дергали…
Том понял, что задремал. Жесткое техно всегда так убаюкивающе действовало на него. Девушки по-прежнему танцевали. Все посетители кроме него были азиатами. Они не танцевали. Они даже не смотрели на девушек. Они сидели за столиками и крутили пластиковые стаканчики с костями. И выкидывали кости. Тот, кто проигрывал, покупал другому пиво. Они пили пиво ящиками. Выходили тошнить в туалет. Потом снова возвращались. И пили пиво. Черные стены клуба. И много стекла. Минимализм. Европейцы здесь на работе. Два охранники, две девушки и он. Том пригляделся к третьей, главной девушке. Той, что лучше всех танцевала. Он понял, что она тоже не китаянка. Наверное, вьетнамка. Директор клуба сидел за столиком напротив. Он в очередной раз выиграл и ему принесли шесть банок Хайнекена.