— Хорошо! Хорошо! — он миролюбиво поднял руки, раскрыв ладони без мозолей. — Давайте так. Про эту акцию — молчок! Никому!
— Как так?
— Ну, будут спрашивать, а вы говорите: «Никаких комментариев!» Не было, мол, ничего такого. Шутка чья-то. Ну, не комментируем и всё тут!
— И?
— И уладьте ваши разногласия с Первым каналом полюбовно. Извинитесь. Покайтесь!
— Что?
— Покайтесь!
— Но с нами никто не хочет разговаривать! — возмущенно выкрикнул Олег. — Эрнст не будет этого делать! Договариваться с нами! Как же!
Шубин уселся удобнее в кресле, приподнял подбородок и толкнул речь:
— Константин Львович Эрнст не такой человек! Многие о нём плохо думают. А он ведь такой… хороший. Прекрасный журналист! Прекрасный начальник! Один из лучших менеджеров в России. И очень добрый! Я думаю, ему тоже не нужна шумиха. Видимо, его подставили какие-то его подчинённые. Потому что сам Константин Львович Эрнст — справедливый! Вот и я думаю, он попытается с вами решить этот спор.
— Я в этом сомневаюсь, — прокомментировал я как последнюю мысль, так и всю речь Шубина.
— Так вы не согласны?
— Я не буду врать, если будут спрашивать о моей начавшейся акции.
И тут гендиректор ТТЦ попытался использовать кнут. А я устроил вторую проверку «Хозяину Останкино».
— Обещайте, что будете молчать!
— Если дам слово — должен буду сдержать. Такого слова я не дам!
— Вот, я вижу, что Эльхан не согласен, а с Олегом можно говорить серьёзно! — стал играть непутёвый дипломат-геополитик Шубин. — Эльхан, можешь вернуться! Иди, возвращайся туда — опять баррикадируйся и протестуй. Пусть с тобой служба безопасности разбирается…
— Мы с Вами уже на ты? — мягко спросил я, продолжая свою проверку.
И Шубин взорвался. Я дождался, наконец, когда он покажет своё лицо бурбона.
— Да вы меня не знаете! Если со мной захотите воевать, вам мало не покажется! Меня называют «Бульдозер». Я — Бульдозер! Потому что я всех крушу! Всех, кто у меня на пути стоит!..
«Да, Кристина Орбакайте тоже заявляла, что она когда-то была ёжиком — «хороший зверёк, но с иголочками», — подумал я. Но потом, ещё раз взглянув на Шубина и прочитав на лице главы ТТЦ невербально передаваемую им информацию, почему-то вспомнил про «Бульдозерную выставку» 74-го года в лесопарке Беляево — перед глазами промелькнула много раз описываемая картина «Бульдозер тащит повисшего на ковше художника Оскара Рабина». Что же им так эта машина нравится, а?..
— Послушайте, — позвал я его кротко — почти нежно.
А Шубин продолжал кричать — зычно, гордо. Под влиянием профессиональных, строительных реминисценций. Напоминая дурного прораба, который пытается впихнуть заказчику — мешая мольбу с угрозой — халтурный ремонт.