Ворвавшаяся Аида Ганеева бросилась к Олегу с намерением — об этом говорил язык её тела — повиснуть у него на шее. Но, натолкнувшись на враждебный взгляд, резко остановилась перед ним и исполнила роль обиженной девушки.
— Ну, Олежка! Ну, Олежка! — захныкала она. — Ну, что это такое! Мы так волновались все! А я как волновалась!
Коллега отвернулся и стал спокойно собирать вещи в сумку.
Я внимательно посмотрел на неё. Мне стало не по себе. Испуганная, бескровная. Худая. Круги под глазами. Напоминает бледную поганку. А дома ребёнок, горы грязной посуды…
— Я верю! — не оборачиваясь, сухо ответил ей Олег.
Аида стала кусать губы и искать варианты. Потом вдруг подпрыгнула — реально подпрыгнула! — и принялась лихорадочно бегать по комнатке, где мы ждали, пока милиционеры оформят необходимые бумаги и отпустят нас.
— Давайте поговорим, а? Ну давайте, а? Олег! Эльхан! Эльхан! Ну? А?
— Послушай, Аида. Лично я с вами не собираюсь общаться. Мне хватило прошедших месяцев.
— А Никонова?
— Что Никонова? — переспросил Олег.
— Она тоже хочет. Хочет с вами пообщаться.
— Пусть хочет. Если Олег согласен, пусть общается. А я не собираюсь.
Девушка выскочила из комнаты.
Но через две минуты прибежала обратно. С Натальей Никоновой.
Последний раз главу Студии спецпроектов Первого канала я видел в прошлую пятницу в кафе на 11-м этаже Останкино — она была как всегда в окружении свиты и, конечно же, со своей большой чёрной сумкой. Походила на лидера, вожака школьной банды рэппэров из Алабамы. Победительница! Виннер! Надменно посмотрела на меня, сверкнула недобро глазами на сидевшего рядом со мной сотрудника Студии спецпроектов и не ответила ему на приветствие.
Даа. Сейчас она напоминала — по хаотичным, резким телодвижениям — потревоженную и выгнанную из шкафа моль.
Но черная сумка была при ней. Что там она носит с собой? диктофоны? скрытую камеру? секретные файлы? компромат на Кремль? план ЦРУ по свержению Уго Чавеса? Тайна Натальи Никоновой! Тайна большой чёрной сумки!..
— Я не буду с ней разговаривать! — ответил я Олегу на наполнившие комнату стоны.
— Ну, почему? Ну, почему? — громко заныла Никонова. — Ну, почему вы такие… а?
Схватилась за сердце. Руки ломает. Некоторые женщины, когда им нужно, становятся неплохими актрисами.
— Олег, ну, скажите ему. Ну, Олег, пожалуйста.
— Я не жду конструктивного диалога с Вами, — повернулся я к ней. — Согласен на встречу при юристах. Наши юристы и ваши юристы.
— Будут юристы! Будут! Но давайте сейчас побеседуем. Пожалуйста! Умоляю вас!
— А с Вами — о чём говорить? Вы же не хотели общаться. Забыли? Даже об увольнении мне сообщили через третьих лиц…