Так вот. Посередине комнаты стоял шеф-редактор бригады Дима Перминов и упрашивал Лобкова поработать в тот вечер на этот выпуск новостей. Павел согласился, но с условием.
— Только за минет! — громко требовал он.
Лобкова даже не смущало присутствие девушек в комнате.
— Сюжет за минет!
Имелось в виду — Лобков делает оральный секс, а потом идёт писать сюжет для «нулей». Я не стал ждать ответа Перминова и вышел из комнаты. В том эфире «Нулей» сюжета Лобкова я не увидел.
Но больше всего этого человека не любили водители. Люди они простые, в основном бывшие таксисты. А главное, Лобков покушался на святое — пачкал им салон автомобиля. Садился на переднем пассажирском сиденье — место корреспондента во время выезда съемочной группы — и начинал ковырять в носу и разбрасывать выковырянное. На себя, на пол машины; «стрелял» скатанными шариками на «торпедо» — верхнюю часть панели приборов. Водители бесились — за такое отношение к святому для них пространству. Лобков тоже на них всегда страшно бранился — за пробки в Москве, за строительные работы вдоль улиц, за медленную езду, за их неумение, как он считал, ориентироваться на дорогах.
Однажды, опаздывая на съёмку, Павел Лобков снова обрушился на одного из них:
— Что же ты за водитель, а?! Кто, вообще, тебе права дал — ты же водить не умеешь! Ну, куда ты едешь, а?! Да я на твоем месте за руль никогда бы не сел, — ругался почти всю дорогу Лобков.
Водитель долго терпел, чертыхался про себя, но всё же взорвался.
— Зато я в жо. у не луплюсь! — заорал он в отчаянии.
Специального корреспондента после этих слов словно выключили. Даже в носу перестал ковырять. Всю дорогу думал.
Но многих — в основном так называемых «творческих сотрудников»: редакторов, продюсеров, корреспондентов, ведущих — весь этот эпатаж Лобкова просто умилял. Мол, художнику можно всё. Дескать, «Пушкину всё простительно». Ага, конечно, у Лобкова стадия третьего превращения духа по Ницше — в ребёнка свое вольного.
Так и Сидор. Его воровством все возмущались, а вот его похотливые бисексуальные приключения — выясняли и пересказывали. Как сериал. С интересом. С волнением. Не осуждая. Более того, вседозволенность и безнаказанность Сидоровича пьянила многим разум, а сердце наполняло жаждой карьерного взлета. Подобного. Веря, что на эту чушь стоит тратить жизнь.
Кстати, в «Известиях» Сидорович своей внешней милой оболочкой никого не обманул. Коллеги из этой газеты сразу его раскусили — говорили, что «этот прохиндей всё время хотел что-то стырить». Там работало много бывших НТВэшников на высоких должностях, а от «Известий» к тому времени остался только бренд, саму газету читать — тратить время и расстраиваться. Но Сидорович чувствовал себя там очень хорошо — почти вся «джинса» (то есть проплаченные, заказные статьи) в газете проходила через его руки. Но если Сидорович где-то чувствует себя хорошо, там должно быть много других, кто чувствует себя плохо. Почти «закон Сидоровича». Недовольны в основном были сотрудники газеты, писавшие эти заказные статьи по указанию начальства — Сидор и компания забирали себе две трети от суммы. Это ещё если повезет авторам. Вот они и возмущались. Однако оргии — как передавали коллеги — стали менее шумными, менее публичными. По сравнению с НТВэшными — даже безобидные.