Маша только ахнула. Значит, этот малый рейдер действительно произведен отечественной фирмой. Не станут же американцы, европейцы или подданные японского императора изображать имя корабля алфавитом, использующимся только на территории Российской Империи и в Болгарии? В то же время корабль мог быть построен где угодно (Ельцова отметила, что очертания рейдера ей насквозь незнакомы. Причем не только ей – система опознания тоже никак не отреагировала на конструкцию «Цезаря»…), и знаки на борту могли быть нанесены после продажи транспорта…
– Маша, не зевайте, – проворчал Бишоп, когда консультантка едва не упала, запнувшись о сорванный трос, и будто невзначай добавил: – Не нравится мне все это.
– Что не нравится? – насторожилась Ельцова, уставившись в лицо андроиду.
Иной почти не беспокоил, словно был непреложной частью реальности.
– Корабль не нравится, – тихо сказал Бишоп, указывая на «Цезаря». – Зверюга не нравится. Я на подобных тварей насмотрелся – до конца жизни хватит. Слишком легко мы надели на Иного виртуальный намордник. Подозрительно легко, вам не кажется?
– Кажется, – согласилась Маша. – Но, Бишоп, посмотри – все довольны. Поймали зверя, сейчас выберемся с этой дурацкой Сциллы, полетим неизвестно куда, зато с комфортом.
– Мы еще не выбрались, – резонно ответил андроид, неприязненно поглядывая на черную ребристую спину животного. – Только когда я окажусь на Земле, беспокойство пройдет. Боюсь, домой мы вернемся не скоро…
Шлюз «Юлия Цезаря» гостеприимно открылся, опустился трап, и Казаков, первым взбежавший по нему, пропустил вперед доктора Гильгофа и его крайне необычного спутника. Голос ИР сообщил, что чудище следует доставить в лабораторию «А», где уже подготовлена необходимая аппаратура.
Толстенная, не меньше ладони, дверь-шлюз закрылась, герметизируя корабль, и люди остались наедине с изощренно-умным искусственным разумом «Цезаря» и зубастым черным хищником, порожденным далеким и, наверное, очень суровым миром.
Иной вел себя более чем спокойно.
* * *
Казаков, вдоволь наобщавшийся с Иными во время экспедиции «Патны» к Ахерону, зверю не доверял, да и не собирался доверять. Именно поэтому подчиненные лейтенанту военные не отводили от черного существа оружейные дула и были готовы пристрелить его при первых же признаках неповиновения. Однако страшилище будто и не видело людей – зверь медленно прошел по коридору вслед за доктором, заинтересовался яркими цветными индикаторами на замке двери исследовательского центра, осторожно «обнюхал» второй парой челюстей толстое стекло отсека и невозмутимо подождал, пока Гильгоф не «позовет» его внутрь.