Машина бешено завиляла на дороге и, проехав метров сто, остановилась. Никитин сумел оценить искусство водителя. Через мгновение он уже поравнялся с «Волгой». Едва он успел сойти с мотоцикла, как человек, сидевший за рулем, выскочил из машины и бросился на Никитина. Второй преступник торопливо обходил «Волгу», чтобы помочь товарищу. Они не стреляли — видимо, израсходовали патроны.
Никитин воспользовался уже своим мастерством мотоциклиста и стрелка. Наступила очередь самбо. С одним из преступников пришлось обойтись сурово: он остался лежать на асфальте; второго Никитин «взял на прием», пока не подоспела помощь.
…Так что в его службе инспектора случалось порой, как он выражался, «приятное разнообразие». Хотя Никитин после этого происшествия и получил репутацию отчаянного парня, он был принципиален в службе, дисциплинирован, и начальство ценило его.
До звания мастера спорта оставалось чуть-чуть…
У него было немало друзей, немало знакомых девушек. Свободное время он проводил интересно и весело. Он был молод, здоров, красив, полон кипучей энергии.
Вряд ли Никитина можно было считать «увлекающейся натурой». В общем, он довольно трезво смотрел на все свои увлечения — спортивные, деловые, дружеские, любовные.
И вряд ли Лена была самой интересной из встреченных им в разное время в жизни девушек. Были и покрасивее, и наверняка поумнее.
Но вот встретились… Он все время думал о пен, стремился к встречам, ждал их.
Пожалуй, в этом дуэте ведущая роль принадлежала ему. Он усвоил с Леной чуть иронически-покровительственный тон, словно в возрасте их разделяли не шесть, а шестнадцать лет. Эдакий убеленный сединами комиссар милиции Никитин с орлиным взглядом, пронизывающим не только человека, но и стену, и робкая, потрясенная свалившимся на нее счастьем девушка… Но за отношением этим крылись ласка и тепло, увлеченность и, наверное, любовь.
И Лена, привыкшая к поклонению и восхищению, которыми избаловали ее сверстники, робевшие перед пей, изнемогавшие от первой любви, вдруг с Никитиным почувствовала какую-то радость подчинения любимому, гордость за то, что любимый этот силен и отважен, умен и уверен в себе.
Словом, уж Лена-то «влюбилась по уши», как с полной откровенностью она сама определила свое состояние подругам.
Когда люди видели Лидию Романовну с Ксюшкой, они не сомневались, что это мать и дочь. Правда, матери можно было дать лет сорок, а то и больше, а Ксюшке от силы восемь, но мало ли… Поздний ребенок. Зато дочь всем пошла в мать: и глазами, и носом, и статной фигуркой, и льняными волосами, и манерой улыбаться и говорить.