Капитан взорвался. Брызгая слюной, он орал на своих незваных избавителей, обвиняя их в срыве ответственной операции, в убийстве немецких солдат.
— Где я теперь найду второго Толстого! — бушевал капитан.
К сожалению, он забыл представиться, он забыл, что по-прежнему выглядит солдатом в разорванном кителе. Один из жандармов напомнил ему об этом, ударив наотмашь по лицу.
— Как говоришь с фельдфебелем, свинья! — рявкнул он.
Капитан мгновенно преобразился. Он заговорил вдруг ледяным высокомерным тоном, сообщил, кто он, потребовал у жандармов документы, зловеще улыбаясь, пообещал им полевой суд.
Жандармы переглянулись. И вот тогда мгновенно прореагировал Степанов. Он первым разгадал намерение жандармов, и, когда фельдфебель поднял автомат, целясь в капитана, Степанов уже был рядом и, выхватив висевший у немца на поясе нож, ударил. Очередь ушла в небо.
Второй жандарм успел выстрелить в учителя. Это было последнее, что он успел сделать, — пущенный Степановым нож вонзился ему в горло.
Все это длилось мгновение. Степанов наклонился над своим раненым бойцом… Впрочем, рана оказалась легкой. Теперь на дороге были четверо: немецкий капитан в разорванном кителе, советский сержант с забинтованной головой и еще два советских бойца в немецкой форме.
Капитан сообразил не сразу, но реакция его была неожиданной. Указав на Степанова, он властно приказал:
— Расстрелять мерзавца! Он убил солдат рейха. Расстрелять!
Но ни Степанов, ни второй разведчик не поняли его — они не знали немецкого. Учитель морщился, ощупывая простреленную руку.
— Пошли, — мрачно сказал Степанов своему бойцу, — теперь не погуляешь, берем капитана и пошли. Капитаны на дорогах тоже не валяются — ротный будет доволен.
Поздно ночью к советскому штабу три красноармейца вели понурого немца в разорванном кителе. Немец пугливо оглядывался на своих конвоиров, бормоча под нос:
— Рус, рус, не стреляй.
…Вот об этом, по мнению Степана Степановича, очень смешном эпизоде, и рассказывал старичкам на бульваре Степанов-2.
— А? — радостно восклицал Степанов-1. — А? Мы, значит, с пленным, и они с пленным! Ну надо же! Одна идея! А? Одного недоучли — переоделись рано, обмундирование наше, видишь ли, тяжело им было через фронт тащить. Фрицы, что с них возьмешь! Комфорт любили!
— Как же это? — подивился один из старичков. — Выходит, их же жандармы и своего же хлопнуть хотели, так?
— Э-э-э, брат, — махнул рукой Степанов, — что ж, думаешь, им охота под трибунал! Война, кто там будет разбирать — валяются на шоссе полдюжины их и наших. И капут делу. Зато сами целы. Я вот вам расскажу еще не такую историю! Помнишь, Степан, как мы тогда миномет взяли…