Крэг предан, потому что он верен Уговору, то есть самому себе.
Или всем крэгам?
Асмур тронул коня коленями, тот гордо пересек двор, миновал величественный донжон, и копыта его мерно зацокали по ночной дороге, брызжа ледяными искрами. Замок с игольчатыми шпилями, кружевными виадуками дамских мостков, по которым некому уже было гулять, с шатрами конюшен и опалово-лунными бассейнами сиренников, с глухими коробками брошенных казарм и призрачными решетками чутких до одушевленности радаров медленно отступал назад, в темноту, в прошлое и, возможно, в небытие.
Козыри — ночь!
Солнце, послав в вышину традиционный зеленый луч, уступило турмалиновую чашу небосвода веренице лун, и они окрашивали узкие поля кормового бесцветника, окаймляющие дорогу, в печальные опаловые полутона. За лугами следовали однообразные коробчатые корпуса нефтеперегонного комбината — фамильный лен Муров, еще в глубокой древности, до Уговора, пожалованный королем Джаспера старейшему из их рода. С тех пор из поколенья в поколенье все Муры становились химиками по образованию, оставаясь в душе и по призванию воинами, и очередной король подтверждал ленное право Муров, хотя с каждым веком это славное семейство становилось все малочисленнее.
Когда умер отец Асмура, у его вдовы остался один малолетний сын, и никто не предложил ей ни руки, ни поддержки. Восемнадцать лет правила Тарита-Мур замком, заводами и сервами, все это время находясь вдвоем с сыном безвыездно в громадных, чуть ли не самых больших на Джаспере, ленных землях. Едва сын достиг совершеннолетия, прослушав весь универсум, положенный будущим химикам, и сразившись на турнире в честь десятилетия ненаследной принцессы Сэниа, как мать с облегчением передала ему все управление, теша себя мечтой о возрождении семейного счастья… Но надежда на женитьбу сына и появление внуков, которым хотела посвятить себя владетельная Тарита-Мур, не оправдалась. Что произошло там, на турнире, когда ее сын одного за другим сразил мечом, десинтором и голыми руками трех невиданных по мощи боевых сервов? Упоенная доблестью сына, она смотрела на него и только на него…
А смотреть-то нужно было на принцессу.
Она допросила всех сервов, сопровождавших ее на турнир, допросила с пристрастием, посекундно воспроизводя зрительную и эмоциональную память каждого из них. Нет, ничего не произошло между ее сыном и своенравной принцессой, да и что могло произойти в тот день, когда девочке минуло десять лет?
Но с тех пор он не поднял глаз ни на одну красавицу Джаспера, и когда мона Сэниа достигла совершеннолетия, Тарита-Мур нисколько не удивилась, узнав, что ее сын тайно попросил у короля руки его дочери.