Николай уже в лыжных брюках. Достаёт из-под койки гантели.
Зондин и Яковлев спят. На койке Беса спит кто-то огромный, лохматый, прямо в костюме. Федя Пряхин.
— Проснулся? — говорит Николай. — Поздравляю тебя… Но знаешь, с тебя приходится!
— За что?
— Все сегодня будут здесь. И твоя будет. Я всё сделал! — Он ударяет себя в грудь. — Для тебя. Или ты недоволен?
— Почему же! — Я сажусь, натягиваю лыжные брюки.
Вскоре бежим в парк делать зарядку. От того чувства, которое я испытывал к Дануте ночью, во мне не осталось ни капли: Что я молол ей? Но «я люблю» — этого, кажется, не говорил. Да, не говорил. Проклятье, о чём я буду с ней сегодня разговаривать?
— Когда сбор, Николай?
— В семь.
…В парке тонкий слой снега подёрнут коркой. Промозглый ветер. Пробежали три круга и тогда только чуть согрелись. Душевой в общежитии нет, но у нас есть шланг с решётчатой насадкой. Насаживаем шланг на кран в умывалке. Быстро споласкиваемся. Зондин и Яковлев уже пьют чай. Проснулся Пряхин.
— А-а! — ревёт он.
Все прислушиваются.
— Звенят стёклышки! — говорит Федя. — Есть ещё сила. Дайте, братцы, чайку.
Должно быть, Данута думала, что я буду ожидать её и Ведомскую у остановки трамвая. Или в проходной общежития. Но когда они входят в комнату, я вожусь у окна с проигрывателем. Гости садятся за стол. Пройти к двери мне невозможно, я раскланиваюсь от окна. Данута сегодня в белой мужской рубашке, в узкой чёрной юбочке, чёрные волосы стянуты в конский хвост. Кем-то приглашённый морской курсант усаживает её рядом с собой, ухаживает за ней. В мою сторону она не смотрит. Это начинает меня раздражать.
Когда просят завести музыку, я говорю, что проигрыватель сломался. Пусть пока все идут танцевать в красный уголок, а я исправлю проигрыватель и тогда позову сюда. Все уйдут, а я побуду с Данутой. Но курсант уводит её. Ещё чего! Спешу в красный уголок. Там народу мало. Три пижонистых старшекурсника, отличные танцоры, завсегдатаи танцев. На каких-то несколько секунд они незаметно оттесняют от курсанта Дануту. Один из них, белозубый блондин Ляцков, приглашает Дануту на танец. Курсант растерянно озирается, но мне от этого не легче. Эти три молодца не выпускают Дануту из рук, по очереди танцуют с ней. Она новенькая здесь, и они засыпают её своими идиотскими остротами. Данута всё время улыбается и хохочет. Как она красива в этой мужской рубашке, в узкой юбочке, отчётливо выделяющей стройность её ног. Она моя. Прохвосты! Но танцуют всего четыре пары, в помещении свободно, и я бессилен состязаться с ними. О, проклятье, почему я не научился танцевать!