Хмуро слушавший Никаненков спросил:
— Может, успели бы их внезапно взять? — предложил он, на что сержант так же хмуро покачал головой:
— Нет, товарищ младший лейтенант госбезопасности. Там егеря сидели. Настоящие волчары. У многих автоматическое оружие, пулеметы. Да и про зенитки забывать не нужно. У них быстро сбрасываемый тент и складывающиеся дуги. Несколько секунд и готовы к стрельбе, — на что Никоненков в ответ сказал:
— Стрельба в упор, им вряд ли помогла бы. Мои бойцы их расчеты быстро бы свели на нет, пока они готовились к стрельбе.
Сделав знак, открывшему рот Василькову молчать, и обернувшись на наши подъезжающие машины, я ответил:
— Свели, не свели, сейчас уже поздно говорить. Убираться надо отсюда. Стоим тут на виду, как три тополя на Плющихе. Грузите раненых и убитых на машины. К лесу двигаемся в том же порядке. Впереди кухня с телегой, конвоиры из моих бойцов. Дойдем до леса, там тщательно перевяжем раненых, а не как сейчас небрежно. Похороним убитых. Пообедаем и двинем к нашим…. Черт, все-таки транспорт нужен. Так мы бы мобильней были, а не как сейчас. Ни от какой погони не уйдешь. Ладно. Сань, командуй своим бойцам построение и двигаемся, — скомандовал я. Проводив взглядом убежавшего Никаненкова, повернулся к подошедшей семье генерала и разведя руками сказал,
— Извините, Софья Владимировна, придется пешком идти, хотя бы до леса. В машины раненых погрузили.
— О, не беспокойтесь капитан, мы привычные, пройдем. Я хотела спросить, вам помощь в перевязки и ухаживания за ранеными не нужна?
— Нужна Софья Владимировна, но не от вас. У вас дети, заботьтесь о них, а о раненых как мне доложили, присматривают два медика из бывших пленных. Так что раненых, погрузили. Вы лучше возьмите на себя командование кухней. А, все. Сигнал, пора идти.
Не спеша, колонна двинулась по дороге в сторону леса. Курсанты и женщины спрятались в глубине колонны, как и остальные вооруженные пленные. Догнав неторопливо ехавшую телегу с двумя бойцами, одетыми в трофейную форму, я сел рядом с возницей, оперся спиной о какие-то мешки, судя по форме, с картошкой. Пройдя большую часть пути, пропустили возвращающиеся назад наши порожние грузовики. Места для всех, в первом рейсе не хватило. Вот я и приказал сделать несколько рейсов, забрав также и убитых конвойных. Чем дольше их будут искать, тем лучше. Так я объяснил остальным командирам. Подумав, те пришли к мнению, что я прав. Поэтому шесть бойцов из пленных одели форму убитых конвойных, что поцелее. Первым рейсом они увезли раненых на пару километров в глубину леса, и с помощью медиков выгрузили их на нарубленный лапник. После чего вывезли наших убитых, которых оказались восемь человек. Последним рейсом вывезли тела оставшихся конвойных. Их мы не хоронили, просто скинули в первый попавшийся овраг, что поглубже. Для своих же убитых вырыли братскую могилу, на опушке леса в стороне от дороги. Бойцы сами нашли это живописное место, для своих павших товарищей. Пересчитав и покормив голодных бойцов, мне подали список. Освобожденных пленных оказалось двести сорок два бойца, раненых двадцать один. После того как Васильков их опросил, как заместитель Соколова по Особому отделу в моей мехгруппе, он имел на это право. Выяснилось, что в плен командиры и красноармейцы попали сегодня рано утром при прорыве немецкой группировкой нашего фронта чуть западнее Смоленска. На беду, незадолго до этого, там вышли окруженцы, под командованием полковника Соколова. Самих окруженцев отправили на фильтр, а вот Никаненков со своими бойцами задержались. Оказалось, что они, при проверке пути следования группы, случайно напоролись на легковую машину, следовавшую в сопровождении бронетранспортера. Встреча была внезапной, как для разведчиков, так и для немцев. В тут же завязавшейся перестрелке был уничтожен гранатами бронетранспортер и перебиты почти все немцы. Неожиданностью для разведчиков оказались небольшие потери и лежащий на полу в изрешеченной легковушке полковник артиллерии, причем без единой царапины, не считая испачканных штанов. Охреневшие от такого сюрприза, бойцы выцарапали полкана из машины и сделали все, чтобы немец оказался у наших. При прорыве немецких укреплений, даже закрывали его своими телами, чтобы не дай Бог, шальная пуля не задела ценного пленного. Так Никаненков, который первым допрашивал полковника, еще когда они шастали по тылам противника и задержался в расположении штаба дивизии, пока общался с контрразведкой. А утром должен был отбыть на сборный пункт, но прорыв немцев оказался неожиданным. Никаненков, когда рассказывал эту историю, постоянно морщился: