– Ты правда хотела украсть Интиного ребенка?
Я – хотела?
А ведь Бэрин сам, не задумываясь, забрал бы жизнь моего брата взамен жизни волчонка… Конечно, ведь ни я, ни Рыжик – не Волки, так… Звери.
За месяцы, проведенные среди людей и оборотней, я изучила выражения их лиц, а больше всего, оказывается, изучила Бэрина. Если из-за проклятых рукавиц он недоумевал, обижался, злился, то сейчас Бэрин был очень, очень мрачен. А ведь он, как и Фэрлин, хотел меня вчера убить за свою… Инту. Почему заступился сегодня?
– Но вместо этого ты убила его, – задумчиво сказал Бэрин. – Почему?
Ах, если б я сделала это раньше! Давно, давно, еще в самом начале… Не было бы… ничего бы не было…
– И вас с братом тоже бы уже не было, – сказал Бэрин.
Он обернулся к двери чуть раньше, чем раздался уверенный стук. У меня упало сердце – уже?
– Не двигайся! – приказал Бэрин. По пути к двери подобрал и распотрошил какой-то мешочек – сильно запахло любимой Бертой лавандой. Я едва не расчихалась.
– Фу-у! – услышала я из коридора. Леди Найна. Бэрин почему-то не пустил ее в комнату. Я неподвижно стояла на месте, прислушиваясь, но не различая слов, и поглядывала на спящего Рыжика. Бедный, намаялся, спит без задних лап…
Бэрин вернулся. Зашел, внимательно разглядывая руки. Я вспомнила, что его сестра-колдунья должна была снять порчу. Неужели не получилось? Бэрин подошел и повертел у меня перед лицом руками:
– Все хорошо. Найна сняла твое заклятие.
Я не поверила. Я схватила его за широкие запястья, пытаясь понять – точно ли. Руки как руки. Никакой разницы с тем, что было вчера. Что же я натворила?! Я вздохнула и уткнулась лицом в его большие мозолистые ладони. А чувствует он, что сила к нему возвращается? Сейчас спрошу, только голос вернется и выровняется дыхание…
– Ты что? – спросил Бэрин. Я отпустила его руки и поглядела в лицо: кажется слегка смущенным и встревоженным.
Я выдохнула:
– Я так за тебя боялась!
Он поглядел на меня, поглядел и положил горячие ладони на мои плечи. Спросил тихо:
– Лисса, а ты когда-нибудь целовалась?
Целовалась? Это еще зачем? Еще один странный людской обычай – или Волчий. Кто у кого перенял? С кем бы я целовалась – с Зихардом, что ли? Я открыла рот, чтобы задать ему все эти вопросы, но Бэрин наклонился и коснулся губами моих глаз.
Тепло. Щекотно. Сухие губы тронули мои. Легонько потерлись – и я почувствовала, как они дрогнули, растянулись в улыбке.
– Хо-ро-шо-о… – сказал Бэрин с удовольствием. И придвинулся близко, вплотную. Горячий. Большой. Твердый. Ладони легли мне на щеки. Потеребил-прикусил верхнюю губу, потом нижнюю. Я прислушивалась к своим ощущениям. Кажется… приятно? Губы немного покалывало. Бэрин длинно вздохнул, обнял меня, ладонь легла на затылок, ероша волосы. Он целовал мне глаза, щеки и даже уши. Прикусил мочку – я вздрогнула, но не от боли – оттого что искры-иголочки рассыпались по спине и растаяли.