. Сама пряла и ткала, шила простое платье и бельё, а ночью тайком с близкими подругами-богомолками раздавала его по тюрьмам и больницам. Двери морозовского дома всегда были открыты для нищих, убогих и странников. При этом она сама кормила нищих, ухаживала за больными и калеками, обмывала им раны, выполняя тем самым завет Христов. Щедро подавала боярыня и на монастыри и церкви. В её доме строго соблюдался церковный устав. День начинался и заканчивался молитвой. Вместе с хозяйкой молились и все домочадцы. Молитва эта всегда была глубокой и сердечной, так что часто можно было увидеть, как из глаз боярыни лились слёзы —
«яко бисерие драгое схождаху». Часто молилась она и по ночам. Ночью сама вставала на молитву, не давая будить себя слугам, по совету отца духовного, клала 300 поклонов да творила 700 молитв Исусовых…
Несмотря на свою близость к царскому двору, никоновских нововведений боярыня Морозова не приняла, продолжая придерживаться старой веры. Она была начитанна в богословской литературе и находилась в самой гуще ожесточённых споров старообрядцев с никонианами. «Прилежаше бо Феодосья и книжному чтению, — пишет о ней Аввакум, — и черплюще глубину разума от источника словес евангельских и апостольских».
Познакомившись с протопопом Аввакумом, молодая боярыня под влиянием его страстных речей и длительных бесед становится его духовной дочерью и горячей поклонницей. Когда именно состоялось первое знакомство Морозовой с Аввакумом, точно неизвестно (вполне возможно, что оно произошло в доме её троюродного брата Феодора Ртищева), однако уже с весны 1664 года, то есть со времени возвращения Аввакума из сибирской ссылки в Москву, их отношения были очень близкими. Когда гонения на староверов усилились, Морозова стала оказывать материальную помощь ссыльным и принимать у себя гонимых. Вокруг её дома собираются ревнители древлего благочестия. Со всеми противниками никоновских реформ, в том числе с протопопом Аввакумом, она вела активную переписку. Он называл её любовно сестрой, ставя необычайно высоко: «моей дряхлости жезл и подпора, и крепость, и утверждение».
Боярыня Морозова предложила Аввакуму пристанище в своём обширном доме. Он согласился. И с тех пор дом Морозовой становится самым настоящим центром московской оппозиции никонианским реформам. Здесь же в это время жила некая «инокиня благоговейная» Мелания (Александра Григорьевна). Старица Мелания была одной из ярчайших личностей в первом поколении русских старообрядцев. О ней высоко отзывался протопоп Аввакум, величая её