Я чувствую себя Наполеоном, Александром Македонским и Юлием Цезарем одновременно, — гордо отвечал Арнольд.
Вот видишь, я прав, — шептал один из приятелей на ухо другому, — он свихнулся. У него даже не раздвоение, а растроение, или, храни меня боже, расчетверение личности!
Каким бы идиотом ни казался Арнольд Критский со стороны, все окружающие были отлично осведомлены о том, что с ним лучше не связываться и над новыми привычками не следует смеяться.
Пытались тут некоторые смеяться, — зловеще поблескивая дорогими зубами, говорил Арнольд, — да теперь их косточки в подмосковных лесах под кудрявыми деревьями белеют.
В делах Критский был на удивление безжалостен, жесток и бездушен. Любого противника, попадавшегося ему на пути, он давил беспощадно. Случалось, находились отважные люди, пытавшиеся ему противостоять, но жили такие храбрецы недолго, моментально проваливаясь в неизвестность. Даже тел не находили. Критский умел прятать концы в воду.
Сегодняшнее утро Арнольда Критского мало чем отличалось от всех прочих. Разве что одним: он позволил фоторепортерам иллюстрированного журнала «Семь дней в неделю» сделать цветной репортаж о его доме и семье. А также милостиво согласился дать короткое интервью о том, как зарождалась финансовопромышленная империя, которую миллиардер не без юмора именовал «Арнольд Критский без партнеров».
Арноша не делится не потому, что не хочет, — откровенничал его знакомый, — он просто не знает, что такое «делиться». То ли у него это от рождения, то ли он заразился каким‑то особым вирусом в середине девяностых, когда пачками отправляли на тот свет неугодных ему бизнесменов и противившихся его воле директоров предприятий.
Арнольд приоткрыл глаза, убедился, что в комнате полумрак, солнце не пробивается сквозь плотно задернутые шторы. И лишь тогда открыл глаза полностью и слез с постели.
Он всегда спал один, в роскошной спальне, на пятом этаже бывшего доходного дома на Малой Бронной. Жену и детей Критский держал в одном из своих загородных особняков, в окружении взвода охраны и частных учителей. Он считал, что семья нужна, но не каждый день.
Ему стоило целого состояния выселить из этого очаровательного старинного дома семьи бывшего руководства телеканала НТВ. Как они ни упирались, но не смогли устоять перед гигантской суммой отступных, предложенной Критским. Теперь Арнольд являлся единоличным собственником целого этажа и подумывал о приобретении всего дома. Мешал находившийся на втором этаже музей какого‑то писателя, которого все вокруг считали классиком, но имя которого ничего не говорило Критскому, не любившему тратить время на такое пустое занятие, как чтение художественной литературы.