И лишь после того как мир трижды покроется пеплом, после того как Дракон пожрет самого себя, после того как древнее предательство обернется против предавшего, после того как вечность превратится в миг, а миг превратится в вечность, когда исчезнет тень и мир приблизится к концу своему, завершится срок, предписанный мне в уплату за свершенное в бытность мою Императором Ауром, завершится и выпустит меня из священных объятий искупительного долга, который сам же и возложил я на себя.
Тогда вновь волен буду я в судьбе собственной, и Ауреин вернет спокойствие в сердце мое; Время излечит.
И что же останется выбрать еще, кроме смерти. Этого последнего пристанища страждущих, несчастных и счастливых, всех, всего и вся. Ведь и Стихии способны умирать. И Боги.
Чтоб возродиться, впрочем…
В бессмысленной суетности мира есть единственная мудрость, которую никогда не поколеблет никакой правитель, никакое божество или идея. Все преходяще, так же как и незыблемо. Все имеет свои сроки, и границы им — бесконечность. Мне ли не знать этого, бессмертному?.. Ах, ирония…
И узкая темная дорога завершится у края обрыва, за которым — степь. И по ней пролегают сотни путей, каждый из которых неповторим.
Се величие низости, торжественность шутки Вселенной. Воплощенное во всем единство противоположностей. Власть того, что не способно властвовать, над тем, что не способно подчиниться.
Это — владения Ауреина. Это — Время.
А на высокой скале, возвышающейся над степью напротив дороги, разрушенный останется замок.
Разрушенный — чтобы вновь оказаться восстановленным…
20 января 1995 — 25 октября 1996 года, Казань.
© 1995–1998, Richard White.