— А это зависит. Если будешь что-то значить, к тебе будут ходить и короли. А где та часовня?
— Желаете, — спросил он, — чтобы я проводил ваше высочество?
— Да, — изволил я. — Веди.
У двери часовни монах с толстой книгой в руках задрал очи к своду, губы что-то шепчут, но едва завидел нас, загородил дорогу. Мой монах поклонился и тотчас же попятился, а священник обратил в мою сторону бледный лик с покрасневшими от ночных бдений глазами.
— Его преосвященство сейчас молится в часовне, — сказал он твердо и добавил с неловкостью: — Подождите чуть, ваше высочество. Епископ вот-вот закончит.
Я сказал с одобрением:
— Короткие молитвы лучше длинных.
Он взглянул на меня искоса:
— Он молился всю ночь.
— Ого, — сказал я с неловкостью, — тогда мне кажется, его преосвященство что-то скрывает.
Священник посмотрел на меня с иронией.
— А вам точно скрывать нечего?
И ушел, как Пилат от Христа, не дожидаясь ответа. Я хмуро смотрел вслед. Не люблю, когда последнее слово не за мной, однако, с другой стороны, что я мог ответить?
За дверью послышались шаги, скрипнули плохо смазанные петли. Геллерий, еще не отойдя после беседы с Богом, вышел бледный, изможденный, явно взволнованный, на меня посмотрел без всякого интереса.
Обычно мы отделываемся формальными приветствиями, и хотя он хорош, непримирим и очень силен, но я словно бы храню верность отцу Дитриху, потому больше ни с кем из лиц духовного звания не схожусь слишком уж близко и, конечно, не откровенничаю.
Он произнес с едва уловимым поклоном — не покорности, конечно, а элементарной вежливости:
— Ваше высочество…
— Ваше преосвященство?
— Ваше высочество, — поинтересовался он, — чем обязан столь высокому визиту?.. Давайте зайдем вот в эту келью…
Зал, в который он меня ввел, мало похож на келью, но я кивнул, соглашаясь, что да, по обстановке это почти келья.
— Присядете? — сказал он. — Хотя у нас тут простые лавки.
— С удовольствием, — ответил я, — даже лавки удобнее седла, которое то и дело подпрыгивает, а то и вовсе пытается сбросить узурпатора.
Он с неподвижным лицом смотрел, как я сажусь, расставляю ноги, это чтобы ощутить себя по-хозяйски, все мы нуждаемся в чувстве уверенности, затем сам медленно опустился напротив на простую деревенскую лавку, только и всех удобств, что оструганную.
— Слушаю вас, ваше высочество.
Я постарался укрепиться духом, никто не должен чувствовать мой страх и мою растерянность, проговорил почти легкомысленным тоном:
— Как прошла беседа с Господом Богом?
— Я просто просил дать мне силы, — ответил он сумрачно. — И вразумить, как действовать в стране, что вся населена еретиками.