— А что надо еще? — спросил я тихонько.
— Надо быть и по духу, — проскрежетал он, на его мертвом лице проступила такая же мертвая улыбка. — Так что дерзай… а я посмотрю, быстрой ли будет твоя смерть…
Возможно, он хранитель не только наследия Каина, но сейчас я видел только этот черный плащ со странно туманными краями. Это наследие лежит крайне небрежно на большой плите, словно некто сбросил его на ходу и отправился обедать.
Террос, сказал я мысленно, мы сейчас возьмем самое мощное оружие на свете. Возрадуйся! А потом убьем бессмертного, чего раньше никогда и никому… Тебе это понравится.
Жар начал разрастаться во внутренностях, я напрягся, удерживая боль. Террос был огненным богом, мог сжигать целые города, а после заточения выбрался из темницы, использовав пробуждающийся вулкан. Потому сейчас, когда он просыпается по моему зову, я чувствую, как неистовое пламя уже лижет мои внутренности.
— Террос, — сказал я шепотом, — давай… давай, соберись. Нам отдадут то, чем мы сможем убить бессмертного!
Жар начал сжигать внутренности так, что я готов был взвыть во весь голос, и лишь тогда я, шатаясь и стараясь удержаться на ногах, взял черный плащ…
…нет, только коснулся, и волна неистового холода прокатилась от кончиков пальцев по руке, заморозила внутренности и ударилась о встречную стену жара от Терроса.
Хранитель наблюдал с ленивым интересом. Во мне сшиблись две вселенные, мертвая и только что вспыхнувшая, в черепе звон, грохот, перед глазами багровая пелена, но я сцепил челюсти и, ломая в себе страх и сопротивление, заставил негнущиеся пальцы взять плащ.
Все тело вздрогнуло и затряслось, словно дерево под ударами топора. Я держал дыхание запертым в груди, пока неуклюже развернулся и набросил плащ на плечи, давно уже не кожу, а больше похожую на плотно сотканный мрак.
Жар исчез, как и холод, только внутри меня что-то часто дрожит и перекатывается, словно мечется испуганная мышь в коробке.
Я повел плечами, расправляя плащ, сидит вроде бы неплохо, развернулся лицом к Хранителю.
— По-моему… коротковат?
Он впервые шевельнулся, даже привстал на сиденье, охнул и рухнул обратно. Бледное мертвое лицо перекосилось судорогой.
— Что?..
— Мелковат был Каин, — произнес я с удовольствием и чувством превосходства более рослого самца. — И в плечах чуточку жмет… Но ладно, дареному коню в пасть не смотрят. И вообще… никому не заглядывают.
Он в великом и, как мне показалось, злобном изумлении качал головой, в длинных седых волосах искорки мрака поблескивают, как крупинки драгоценного агата.
— Но… как тебе удалось?