Более восьми месяцев длилась «странная война» между Англией и Францией, с одной стороны, и фашистской Германией, рвущейся к мировому господству, – с другой. К тому времени были уже захвачены Чехословакия, Польша, Дания и Норвегия, уже Генеральным штабом Третьего рейха замысливалась операция «Морской лев», предполагающая вторжение в Великобританию, гарь мировой войны уже застилала небо Европы, а между тем солдаты французской армии и британских экспедиционных сил на линии Мажино пили шампанское, доставляемое им из тыла, слушали пластинки на патефонах, как будто даже не задумываясь о том, что их ждет. Они считали себя в безопасности. Иллюзия закончилась в мае 1940 года. Немецкие войска нанесли удар в обход линии Мажино – через Бельгию, Голландию, Люксембург, 14 июня без боя был сдан Париж, а 22 июня – знаменательная для Россия дата – на небольшой поляне в Компьенском лесу было подписано соглашение о капитуляции Франции.
Нынешняя ситуация в мире напоминает именно об этом катастрофическом поражении. После 11 сентября 2001 года евро-американская «линия Мажино» (технологическая мощь Европы и Соединенных Штатов, высокоточное оружие нового поколения, войска быстрого реагирования, готовые действовать в любой точке земного шара), за которой Европа и США после крушения СССР чувствовали себя в безопасности, оказалась не то чтобы прорванной стремительной лобовой атакой, но – обойденной оттуда, откуда нападения просто не ждали. Выяснилось, что она вовсе не прикрывает Западную цивилизацию несокрушимой стеной, и удар террористов по зданиям Всемирного торгового центра в Нью-Йорке продемонстрировал это со всей очевидностью.
Мир вступил в новую фазу глобального противостояния. Сейчас, за порогом третьего тысячелетия, начинает разворачиваться трагедия, которая по масштабам своим может превзойти все до сих пор известное человечеству. Признаки ее уже налицо. Дым от пожаров в Нью-Йорке застилает не только Европу и США, но и самые отдаленные регионы планеты. Вероятно, ни одна страна в мире не может считать себя в стороне от разгорающегося конфликта, и никакое правительство, насколько бы оно ни было озабочено своими внутренними проблемами, не может строить политику, в том числе и экономическую, без учета этой новой реальности.
И вместе с тем, если судить по интегральной реакции мирового сообщества, возникает странное ощущение танцев на поверхности оползня. Никто как будто даже не подозревает об истинных размерах надвигающейся катастрофы. Никто как будто не видит, что сроки мирового обвала уже близки.