Необходимо было остановиться и подумать, что делать дальше. Он был, в общем-то, изможден этим анабасисом, и, в общем-то, дезертиром вражеской армии. Никому такие бойцы не нужны. Усталые и ненадежные. «Надо дать им сразу понять, что я свой» Для этого он раздобыл белый флаг, точнее не флаг, а простыню, отломал от ивы палку, привязал к простыне и, перекрестившись (ведь возможно, он делал это последний раз в жизни), пошел сдаваться. Можно было бы скинуть белую солдатскую шинель, но под шинелью был солдатский китель белой армии, а это еще хуже. «Не повязать ли красную ленту на руку?…, – Морозов был в сомнениях, – нет, это только хуже. Что ж, я в белой шинели, с красной повязкой и белым флагом. Так ничего не понятно… Тем более, где сейчас я красную ткань возьму?»
Так Морозов и двинулся, размахивая белым флагом в сторону первой заставы.
У товарищей Соколова и Вацетиса была инструкция: стрелять незамедлительно, после ликвидации угрозы телефонировать в штаб. Когда к заставе подходил Морозов Соколов спал, дежурил Вацетис. Было еще часа 4, но зимой на севере в это время уже довольно темно, и Вацетис сначала увидел только белый флаг, освещенный светом прожекторов. «Стрелять или не стрелять, – размышлял он в голове… Нет, сначала надо определить, кто, или что это такое…» Но на всякий случай взвел винтовку системы Льюиса на изготовку и подозвал Соколова к «Максиму». Соколов нехотя встал, потянулся, подошел к Вацетису и спросил, в чем, собственно, дело.
– Да вон там кто-то к нам идет, товарищ Соколов, с белой тряпкой какой-то, что ли… Что делать-то? – спросил Вацетис с латышским акцентом.
– Что делать, что делать… И ради этого ты меня поднял? Действовать согласно инструкции… Кончай его, и телефонируй, я тебе зачем?
– Так, а это… Если сдается он, вроде как белый флаг-то… – Вацетис не решался.
– Ну и что? Тем более, наши с белыми флагами не ходят, а этот… А если провокатор? Тройку захотел, что ли, товарищ Вацетис?!
– Не-не, ладно, сейчас все устроим…, – он замешкался, – а как? Из винтовки или с пулемета?
– А тебе не все равно?
– С пулемета легче, но патронов на одного его жалко, товарищ комиссар может втык дать.
– Я тебе дам, товарищ Вацетис, втык. А товарищ Самойлов тебе выговор сделает, хватит болтать, стреляй уже, вон, он чего-то свою тряпку бросил, под шинель лезет, может, за маузером…
Морозов действительно положил свой флаг-простыню на землю, но не для того, чтобы достать маузер, которого у него не было, а чтобы поднять обе руки и идти с поднятыми руками, это было бы больше похоже на сдачу, чем флагом махать.