— Понимаю вас, Нэнси. После того как я столько времени провел, насильно втиснутый в крохотную камеру, я уже не уверен, что в оставшейся жизни захочу иметь роскошные апартаменты. Место, чтобы спать и есть, — вот что мне теперь нужно, не более того…
— А я даже не ем в своей квартире, исключая бутерброды на завтрак. Джейн бы удар хватил, когда б она узнала, как я питаюсь. Но вернемся к вашей истории. Ради нее я сейчас с вами.
Только это ей и нужно, грустно подумал Джо: интересный материал для броского очерка. И больше ничего. И очевидная эта мысль вызвала легкий, но болезненный укол в сердце.
— Ну, конечно, — сухо сказал он. — Моя история. Отец склонялся к мысли передать бразды правления старшему сыну, не только в силу высокой оценки моих достоинств, но еще видя во мне продолжение самого себя. Ему хотелось, чтобы компанию Винсента Уоткинса продолжал возглавлять Джозеф Уоткинс. Он ломал себе голову, как бы это осуществить. Я-то хотел, чтобы дела принял Роберт Финдлей, а не мой младший брат. Роберт досконально знал производство — основу бизнеса. И всегда был мне хорошим другом. На суде он присутствовал ежедневно.
— Я не припоминаю, чтобы в газетах что-нибудь писали о вашей матери.
— Она ни разу не пришла в суд. У нее для этого было слишком слабое здоровье. Да я и не ожидал, что у нее хватит сил постоянно сидеть в зале. Она вообще редко покидала наш дом по какому-нибудь поводу, но, по правде говоря, меня обижало то, что она вообще ни разу не появилась. Я не уверен, что она верила в мою невиновность. Она никогда об этом не говорила. Даже когда мы недавно прощались с ней, перед ее смертью.
В этом Джо еще никому никогда не признавался. Его самого удивило, как у него это легко выскочило перед смазливой интервьюершей. Оказывается, давать Нэнси интервью было гораздо легче, чем ему представлялось. Он уже почти позабыл, как можно делиться с кем-то мыслями и чувствами, раскрывать душу перед другим человеком. Преступник не смеет делать того, что люди на воле считают само собой разумеющимся. Раскалываться в том аду, где он так долго прозябал, означало рисковать своим здоровьем, а может быть, и жизнью. Нэнси не знала этого, но она преподала ему урок — заставив снова стать нормальным человеком.
Остерегись! — подумал он. Чувствовать себя чересчур свободным, слишком нормальным тоже было опасно. Нельзя ни на минуту забывать о своем положении. Надо ко всем и ко всему относиться крайне осторожно, как приучала его тюрьма. Давно пора забыть прежнюю привычку идти навстречу людям с распростертыми объятиями. Впредь надо руководствоваться только разумом, но не эмоциями, иначе жизнь добавит кошмара. Он будет последним дураком, коль позволит красотке Нэнси, ее храбрости и женственности протянуть ниточку к его сердцу. Кто-то другой разделит с этой женщиной дружбу, мечты, а может быть, и любовь. Но для него это заказано. И будь он проклят за свое невольное заблуждение.