– Адрес можешь узнать?
– Да ради бога, – засмеялся Генка. – Только учти: если она тебя даже не предупредила, что переезжает, то фигли там ловить?
Все же через полчаса он перезвонил мне и сообщил адрес.
* * *
Ну и чем же я занимался, ожидая, когда и по мою душу придет повестка из военкомата?
Иногда в комнатушке Савушкиных, дерзко развалясь на продавленном ими за лето диване, дразнил Елену, предлагая продолжить спор о том, пристало или не пристало поэту относиться к чему бы то ни было иронически.
Надо сказать, что интерес к такого рода проблематике у Елены поубавился, да и новые вирши Федосеевы она не всякий раз готова была выслушивать, могла и отмахнуться, мол, погоди, у меня же работа срочная, – лупила, как очумелая, по клавишам, зарабатывая себе и ему на пропитание.
А когда мне все-таки удавалось ее завести, она, отвечая поначалу машинально и не переставая печатать, постепенно поворачивалась ко мне лицом, и я видел, что щеки у нее пылают, а в глазах стоят слезы.
Федосей по-прежнему воздерживался от участия в нашем споре – носом водя по листу бумаги, знай строчил поэмы – одну за другой, одну за другой! Откуда только брались темы, метафоры, рифмы, наконец.
А потом приходила Елизавета, расстроенная тем, что от Тобиаса до сих пор нет ни письма, ни даже открытки. Елена принималась ее успокаивать. «Ну ладно, всем привет»,– говорил я, поднимаясь с дивана. Меня не замечали.
А бывало, сидел дома и часами выщипывал из гитары жалостные звуки. Сочинил вдруг несколько песен. Вот, например, такую композицию исполнял перед воображаемой публикой:
Этот серый дом на углу –
стекла выбиты, нет огня, –
этот серый дом на углу,
столько значил он для меня!
Я ж пол-юности проторчал
под одним окном, обормот...
Капитальный ремонт, друзья,
капитальный ремонт.
Здесь на лестнице я стоял –
сигарета горчит, горчит.
Здесь на лестнице я стоял –
а девчонка молчит, молчит.
Все, что ей говорил, она
понимала наоборот.
Капитальный ремонт, друзья,
Капитальный ремонт.
Переехала – и привет.
Не сказала даже, куда.
Переехала – и привет.
Не увидимся никогда.
Я скажу: «Ну и наплевать!»,
только это дешевый понт.
Капитальный ремонт, друзья,
капитальный ремонт.
Генка уже вовсю учился в своем холодильнике, подруг у него стало вдвое, если не втрое, больше, было ему не до меня. В общем, везде я чувствовал себя лишним.
Однажды взял да и поехал на лодочную станцию. Леший знает, зачем.
Безрадостное зрелище представляла собой станция. Роща облетела вчистую, проволочные каркасы крон вибрировали как будто под током, в консервных банках бренчали заледенелые зерна. Ветер как мог изгалялся над прибрежной растительностью: например, ухватив куст за волосы, возил его по песку, отпуская лишь для того, чтобы подзатыльником снова напомнить, кто здесь в это время года главный.