Дядька упал. Часть гостей повскакивала с мест, остальные, притихнув, переглядывались. Лишь минуту спустя послышались возмущенные возгласы:
– Безобразие!
– Ишь, руки распустил!
– Хулиганство!
А затем шепотки, шепотки:
– Да кто он такой?
– Вроде, свидетель. Я видела его рядом с новобрачными.
– Так нет, жених это. Потому и нервный.
Дядька поднялся с пола, смущенно улыбаясь и потирая ушибленное ухо:
– Ну да, жених, ясное дело. Это он так потягивается. Ждет, знаете ли, ночку свадебную.
А финик высунулся из-под стола и показал мне язык, что несомненно означало: хрен ты кому докажешь, что я существую! Талантишко у тебя не того калибра!
Глумление над моей творческой несостоятельностью я мог бы стерпеть от кого угодно, только не от фиников, даже если бы их оценка и была справедливой. Сами же они всю жизнь мешали мне сосредоточиться, отвлекали от работы над отцовской рукописью, над собственным повествованием…
Его небритая харя вновь проявилась в поле зрения.
– Зря ты дерешься, – ласково сказал он. – Если тебе слов не хватает, читай больше книжек, а драться-то зачем?
И мерзко так захихикал.
Уже не владея собой, я схватил со стола бутылку. Швырнул ее, как гранату, в треклятое поле зрения1 Угодил гаду в лоб!
Желто-зеленое сияние замигало над свадебным столом!..
На меня навалились сзади, заломили мне локти.
– Что же вы, – закричал я, – на безвинного-то набросились, а ему даете возможность скрыться? Или вы с ним заодно? Ну так я же вам устрою! Я вам устрою сцену из рыцарских времен!
Стряхнул нападавших, опрокинул сервант (хрустальная утварь обрушилась подобно водопаду), перевернул стол с яствами, под его прикрытием метнулся к эстраде, где валялись брошенные испуганными лабухами электрогитары, выбрал потяжелее (окованную металлическими пластинами), и, крутя ее над головой, снова пошел в атаку!
Образовалась давка. Вытягивая шеи, как лошади в океане, дамы проталкивались к выходу сквозь толпу мужчин, норовивших взять меня в кольцо. Все друг другу мешали.
Тут наконец опомнились отвергнутые. Вырвали у меня из рук электрогитару, измордовали, сбили с ног, подхватили под руки…
Посадили на стул перед главным инженером, крепко держа за плечи.
Я, таким образом, оказался в центре всеобщего внимания – среди обступивших заметил брюнетку в красном, отчитывающую Семена Ильича за то, что споил слабого на голову свидетеля – Семен Ильич оправдывался: «Я же ему всего одну рюмочку…»), Левку с вытянувшимся лицом, Лидку и Галку, рассматривающих меня чуть ли не с восхищением (а это уже интересно), снисходительно усмехающегося Федосея и насупленную Елену…