* * *
Из дневника переводчика
Памяти бригады
I shot the Albatross
Coleridge
Придя с мороза в помещенье цеха,
искала кошка теплый закуток,
и пьяный кто-то (может, я) для смеха
метнул в беднягу меткий молоток.
Конечно, кошка кое-как умчалась.
Ушибленную тварь всем стало жаль.
Но перед каждым и деталь вращалась,
ответственная, срочная деталь.
Ответственные, срочные, – вращались.
Лиловыми носами токаря
в поверхностях зеркальных отражались,
самим себе чего-то говоря.
Да, выглядели мы не слишком бодро,
и спецодежду леденил озноб –
вчера, по собственному недосмотру,
убит был Иванов болванкой в лоб.
Айда в пельменную после работы, –
там только материться не велят, –
нальем вина в стакан из-под компота
и вспомним Иванова глупый взгляд.
Впервые не от скуки, а от муки
нетрезвый недоумевает ум –
то языки зачешутся, то руки…
И обернулись граждане на шум.
Тут появились милиционеры
в тулупах черных на меху седом,
предприняли предписанные меры
с немалым, но и с не большим трудом.
На следующий день на производстве
партейные товарищи в цеху
нас обвиняли в скотстве, то есть сходстве
со свиньями. Мы каялись: «Угу».
Конечно, мы не подавали виду.
но и самих себя не обмануть:
нам кошка, кошка мстила за обиду!
Мы усекли случившегося суть.
* * *
До конца жизни Тимоти Барнет говорил с акцентом и путал порядок слов в не терпящих вольностей английских предложениях.
Настоящего его имени не знала даже жена.
Он родился в деревушке на берегу моря. Достигнув отрочества, естественно заскучал в глухомани. Отправился на заработки в Гданьск. Завербовался юнгою на торговое судно, с коего, не стерпев унижения дисциплиной, сбежал через месяц. С тех пор долго промышлял морским разбоем, был сперва рядовым пацаном, – пальцы врастопырку, пистоль за поясом, – потом штурман заметил, что малый на лету схватывает азы навигации, и принялся его натаскивать. Ученье пошло впрок – когда штурмана смыло волной, Тимоти оказался единственным на корабле, кто умел прокладывать курс. В дальнейшем, исполняя должность старшего помощника, бороздил Атлантику под началом многих преславных негодяев.
В пятьдесят лет прекратил пиратскую деятельность. С рундучком в руке, полным золотых и серебряных монет, вразвалку сошел на берег. Выбрал местом жительства укромный шотландский городок Форсинар, где стал держать трактир «Вересковый мед». Вступил в народную милицию и женился на дочери пастора Леннокса, засидевшейся в девках и посему безропотной Рэчел.