— Потому что ты мучаешь себя и позволяешь разочарованиям взять верх.
— Разве меня можно за это винить? — Мейва высвободилась из его объятий, отказываясь отходить от намеченного курса только из-за всплеска гормонов. — Есть предел тому, сколько сюсюканий я могу выдержать, и он уже достигнут.
— Тебе не нравится, как о тебе заботятся?
— Разве Наполеон наслаждался в изгнании на Эльбе?
— Ты не узница, дорогая.
— Не похоже. Я не могу моргнуть, чтобы этого никто не заметил, не могу свободно ходить по дому, как это обычно делают жены. А о том, чтобы обсудить с поваром меню обеда или ужина, речь и вовсе не идет. Я не могу позволить себе ничего подобного. Это место не сильно отличается от тюрьмы, когда рядом нет тебя.
Дарио рассмеялся так спокойно и мило, что Мейва поняла: если она не хочет поддаться его чарам и отступить, ей стоит держать себя в руках.
— Неужели все настолько плохо? — спросил он.
На самом деле, было еще хуже. С ней обращались как с королевской особой. В этом-то и заключалась проблема. Мейва не была гостьей, она была хозяйкой дома. Или, по крайней мере, должна была быть. Но когда она один-единственный раз появилась в кухне, повар начал причитать и выгнал ее.
— Иногда мне так кажется. — Мейва вздохнула. — Например, сегодня. Я переоделась к обеду раньше обычного и решила прогуляться, побродить за домом. Может быть, что-нибудь напомнило бы мне прошлую жизнь. Во-первых, мне пришлось поругаться с горничной, которая считает, что синьоре Костанцо нельзя выходить через парадные двери. Куда бы я ни пошла, везде на кого-то натыкалась, и все давали мне понять, что я не должна подходить слишком близко к краю обрыва или покидать дорогу. Так что я побрела по аллее и наткнулась на запертые ворота. Стоило мне спросить у работника, почему они закрыты, он сделал вид, будто не понимает меня, хотя я говорила с ним по-итальянски.
— Все правильно. — Развернувшись, Дарио начал протирать свои очки. — Он говорит на местном диалекте. Даже коренным итальянцам трудно общаться с островитянами. Еще кампари?
Не давая себя отвлечь, Мейва помотала головой:
— Нет, спасибо. Послушай, я понимаю, почему ты не хочешь пускать сюда посторонних, но люди, которые живут в доме, имеют право выйти, верно? Тогда почему ворота сада держат запертыми?
— Я приказал закрыть их, чтобы охранять твое личное пространство после незапланированного визита моей матери.
— Я говорю о том, — продолжала Мейва, не обращая внимания на то, что он ее перебил, — что я нахожусь тут недолго, но уже задыхаюсь.
— Тогда давай сделаем так, — сказал он успокаивающе. — Я не буду работать после обеда, и мы покатаемся на лодке вокруг острова? Если тебе захочется, мы можем остановиться в твоей любимой бухте и заняться подводным плаванием. Как ты на это смотришь?