— Рыгающих?! — Мейва была поражена.
— Так в Тунисе выражают свое восхищение симпатичной женщиной. Поскольку большинство местных жительниц кутаются с головы до ног, выходя на люди, туристкам достается больше всего.
— Значит, ты меня ревнуешь?
— Может, у меня есть для этого основания, — горько заметил Дарио.
— Что?!
Проклиная себя за то, что обвинение сорвалось с его губ и чуть не разрушило постепенно налаживающиеся отношения, он быстро добавил:
— Это та цена, которую платит каждый мужчина, женатый на красивой женщине, Мейва.
— Тогда позволь успокоить тебя, — сказала она решительно. — Мне никто не нужен, кроме тебя.
И вот опять! Между ними проскочил разряд.
— Ты очень голодна? — хрипло спросил Дарио.
Она посмотрела на тарелку с восхитительной пастой и призналась:
— Не очень.
Он больше не мог держать себя в руках.
— Тогда, может, продолжим наш разговор в более уединенном месте?
— Я думаю, что это лучшая идея, которая когда-либо приходила тебе в голову.
Антония постаралась сделать хозяйские апартаменты более романтичными. Зону отдыха наполнил аромат благоухающих лилий. В спальне, рядом с викторианским креслом, на столике в высокой вазе стояла роза. Больше дюжины маленьких свечек в стеклянных чашах, установленных на древообразном канделябре, заливали мерцающим светом кровать, но углы спальни освещала только луна.
Мейва надеялась, что она разглядывает обстановку так, словно видит все впервые, но запертая дверь постоянно притягивала ее взгляд.
И Дарио это заметил.
— Не важно, что ты ничего не узнаешь, — говорил он, уводя ее на террасу, — этот вечер — только для нас и нашего будущего, сокровище мое.
Снаружи свечи были зажжены повсюду. На столе в ведерке со льдом их ожидала бутылка шампанского. Рядом стояли два бокала.
Она не могла желать большего.
И все же ее радость портило что-то далеко неприятное.
— Я не хочу тебя торопить. Мы займемся любовью, только когда ты будешь готова, — заверил Дарио. — Все будет так, как ты захочешь, Мейва. У меня нет других вариантов.
Но проблема заключалась не в этом. Мейва чувствовала себя виноватой. Если бы она знала, как закончится этот вечер, она ни за что не прокралась бы сюда прошлой ночью.
Хороший брак строится на доверии и уважении. Что же можно сказать об их союзе, если она повела себя так низко? Но признаваться в этом Дарио не стоит. В конце концов, она не срывала замки и не делала ничего криминального.
Но эти рассуждения не успокоили ее, и она сказала:
— Меня беспокоит не это, Дарио, а моя совесть. Ты был очень терпелив со мной с тех пор, как я вернулась домой, а я была плохой женой и сожалею об этом.