— Это не так, — нежно проговорил Дарио, приглаживая ее волосы.
Она плакала, доведенная до безумия:
— Я помню все, Дарио. Я видела его!
У женщины перехватило дыхание, так как в голове снова и снова прокручивался фильм ужасов, в котором ей была отведена главная роль.
Муж держал ее за плечи — мягко, но крепко.
— Это тебе только кажется. Себастьян не умер, любовь моя. Ты слышишь меня? Он жив.
— Ты врешь! — закричала Мейва, с нечеловеческой силой вырываясь из его рук. — Ты врал мне все это время.
— Да, я лгал, — признался он. — Но я делал это, чтобы защитить тебя, пока ты не была готова посмотреть правде в глаза. Но я никогда не солгу о ребенке. Даю слово, наш сын жив и здоров.
Ее прелестный ребенок с большими голубыми глазами… Его кожа мягче пуха и слаще, чем лепестки роз…
— Его спасло автокресло, Мейва.
— Нет, — отрезала она. — Я видела кровь. Я видела, Дарио.
— Это ни о чем не говорит. Всего лишь незначительный порез.
Уверенность, с которой говорил Дарио, и правдоподобное объяснение согрели лучом надежды ее утопающую во тьме и унынии душу.
— Небольшой порез? И все?
— Не совсем. У Себастьяна была травма селезенки, и он несколько дней провел в больнице, но сейчас все в порядке. Даже лучше. Он расцветает.
— Тогда где же он? — Мейва все еще плакала. Она мечтала подержать сына на руках. — Почему я не видела его, когда выписалась из больницы?
— Я отправил его к моим родным, пока тебе не станет лучше.
— К твоим родным?! — Она отшатнулась, будто он ее ударил. — Если он с твоей матерью…
— Себастьян живет не с мамой, Джулиана приглядывает за ним на Пантеллерии. Он сейчас там с ее дочерью и няней.
У Мейвы перехватило дыхание от столь дерзкого признания, хотя, казалось бы, уже ничто не могло шокировать ее.
— Все это время он жил в соседнем доме, и ты не сказал мне? Как ты посмел?
— Мейва… — Дарио попытался обнять ее.
Она стряхнула его руки:
— Ты намеренно держал сына подальше от меня.
— И от себя тоже, и если ты думаешь, что это было просто, то ошибаешься. — Дарио поднял руки вверх, сдаваясь. — Не строй из себя жертву. Я считал, что так будет лучше.
— Лучше для кого?
— Для тебя, Мейва. Я думал…
— Мне плевать, что ты думал. Я хочу к сыну. — Она плакала, и горе отнимало у нее последние силы в тот момент, когда они были больше всего нужны. — Будь ты проклят, я хочу видеть своего ребенка!
— Завтра, — пообещал Дарио. — Мы завтра же вернемся на остров.
— Я хочу увидеть его немедленно.
— Не сходи с ума, Мев. Уже ночь. Мы не сможем попасть туда сегодня.
— Конечно, сможем. Ты всемогущий Костанцо. Ты можешь нанять самолет так же легко, как другие ловят такси. Ты можешь спрятать ребенка, и ничто не напомнит матери о его существовании. Может, ты спрятал моего сына там, где я никогда не смогу отыскать его?