— Муссоны? — задумчиво повторил Бока. — Меня все предупреждали о зиме. А вот о муссонах не рассказывали.
— Если вы не фермер, то беспокоиться из-за них не стоит. Фермеры — другое дело. Мало дождей — плохо. Много дождей — тоже плохо. Град — плохо. Молния может создать настоящие проблемы. Но большинство из нас их почти не замечают. Обычные летние дожди.
Он смотрел в сгустившуюся за окном черноту с такой напряженностью, как будто ждал, что вот сейчас, с минуты на минуту, из-за Передового хребта придет муссон.
— У вас есть соседи, Бока?
Он взглянул на меня, как мне показалось, с подозрением, и я подумал, что переход на уровень тривиальной беседы ни о чем немало его озадачил.
— Ближайший домик в полумиле отсюда. По уик-эндам туда приезжает какой-то парень. В другие дни в доме никто не живет. Второй сосед еще дальше. — Бока улыбнулся. — Могу я предложить вам чаю? Плита горячая, так что это займет всего пару минут.
— Нет, спасибо. А вы знаете того парня, вашего соседа?
— Нет, сэр, не знаю. Молодой человек. Приезжает на зеленом внедорожнике, который часто моет. Люди в городе говорят, что его имя Оливер. Но мы с ним никогда не разговаривали. Ни разу.
— Пока Том был здесь у вас, он рассказывал о чем-то еще? Что-то такое, что помогло бы нам понять, как быть дальше?
— С годами непоколебимых истин становится все меньше. Но я хорошо знаю, как выглядит лицо страха. Когда Том вошел в эту дверь, у него было такое лицо. — Голос моего собеседника снова перешел с тенора на баритон. — Страх был пеленой в его глазах. В его словах я слышал песню недоверия. Дух его сгибался под бременем отчаяния.
Он цитировал что-то. Строки из некоего гимна, который читал или сочинял после того, как сам побывал в аду. Я считал, что знаю, что такое ад. Это то, что было в секторе Газа.
Я видел ад по телевизору.
Словно отвечая на мои мысли, Бока продолжил:
— Том — человек, который прошел половину пути в ад, и он еще не уверен, что сможет вернуться.
— Даже так?
— Он постоянно говорил, что в последние дни ему давали уроки страха.
— Уроки страха?
— Да, сэр. Вы проходили когда-нибудь урок страха, доктор? Том прошел его здесь, на этой самой горе. Я видел это по его лицу. И, видит Бог, в моей жизни их хватало.
— Я не знаю… не понимаю, о чем вы.
— Поймете. Поймете, когда придет ваше время постичь урок страха.
Резкий сухой треск пронзил ночь.
Я вздрогнул. Бока не шевельнулся. Но его глаза наполнились слезами.
— Боюсь, это был выстрел.
— Ружье?
— Я бы сказал, пистолет.
Он поднялся и прошел в дальний угол комнаты.
Я отметил, что Бока старается держаться подальше от двери.