— Это и есть Ладейщиков, Иван Поликарпович.
— Ну-с, молодой человек, — спросил Иван Поликарпович. — Что умеете делать?
— Ничего не умеет, — ответил за Петра Кочнев.
И Петру стало неловко от того, что и Витя Сергеев, и та хорошенькая девушка, и озорная крановщица, не говоря уже о дяде Семене и начальнике цеха, — все они были мастерами своего дела, а он еще ничего не умел делать.
— Я его к токарям пристрою, — сказал Семен Кириллович, — походит в учениках сначала. Коли сметка и желание есть, быстро освоится.
— Ваше слово последнее, — обратился к Петру начальник цеха.
— Я согласен.
— Решено! — начальник слегка хлопнул ладонью по настольному стеклу. — И еще. В цехе вся молодежь учится. И вам советую: устраивайтесь на вечернее отделение техникума. Как считаешь, Семен Кириллович?
— Это самое верное.
— А вас примут сразу на третий курс. Побольше настойчивости и годика через два станете техником, а там и до инженера недалеко. Сколько вам лет?
— Двадцать пять.
— Все впереди. Ну, желаю успеха! — он поднялся. Сегодня отдохнете, а завтра в добрый час…
В коридоре Семен Кириллович похлопал Петра по плечу и сказал:
— Выше голову, Петро! Рабочий человек должен ходить по земле гордо! А ты с завтрашнего дня — рабочий! Теперь пойдем представимся другому начальству.
Петр понял: надо идти к Тоне, и замялся.
— Это еще что за новость? — грозно спросил Кочнев, и Петр сдался.
Тоня была одна. Увидев Петра, она покраснела.
— Привел пополнение, — улыбнулся Семен Кириллович и подтолкнул Петра вперед.
Тоня вышла из-за стола и спросила:
— У начальника цеха были?
— Не изволь беспокоиться. Мы эти правила знаем.
Она окинула мужа ласковым, одобряющим взглядом.
— Ну, я побегу, — заторопился мастер. — Завтра, Петро, с семи. Не проспи! — и ушел.
Наступило молчание. Наконец Тоня спросила:
— Ну чего ты как в воду опущенный? Не бежать ли собрался?
— Некуда, — ответил Петр, — убежал бы.
— Возьми же, наконец, себя в руки!
Петр вертел в руках шляпу. Тоня подошла к нему, поерошила волосы.
— Иди, у меня работы много.
Петр опомнился за воротами завода и облегченно вздохнул.
В механическом цехе Петр проработал всего неделю и стал проситься в другой цех. Он не мог работать в одном цехе с женой. Ему постоянно казалось, что рабочие смотрят на него с улыбкой, а за глаза откровенно смеются. Тоня на работе будто не замечала Петра.
Когда он заговорил о переводе, то подумал, что Тоня не согласится с ним. Однако и она, видимо, не совсем спокойно чувствовала себя и не стала возражать.
— Пожалуй, ты прав: так будет лучше.
Петр устроился в кузнечном цехе подручным на паровом молоте. Здесь ему приходилось потруднее. Уставал с непривычки сильно, порой казалось, что до дому ноги не донесут: свалится по дороге от усталости. Болели руки, ныла спина, шумело в ушах. Утром поднимался разбитым, пальцем больно было пошевелить. Но болезненное состояние проходило с первого часа работы, Петр втягивался в трудовой ритм и лишь к вечеру опять сильно уставал.