Тоня постаралась перевести разговор на другую тему.
— Слушай, отец, мы к тебе скоро удить рыбу придем, — заявила Тоня.
— Рыбаки аховые, — засмеялся старик. — От вас вся рыба в глубину убежит.
— Не убежит! И на нашу долю останется. Мы не жадные, нам немного надо.
Дед Матвей засиделся допоздна, уходя, он напомнил Тоне, чтобы на рыбалку приходили с вечера, а утром пусть лучше и не показываются.
Тоня, сказав про рыбалку лишь для того, чтобы переменить разговор, сейчас подумала о том, что и в самом деле неплохо бы провести выходной день на озере. Она и сказала об этом Петру.
— Брось, пожалуйста, эту затею, — поморщился он. — Не пойду я.
«Пойдешь! — подумала Тоня. — Уговорю!»
И хотя Петру не очень хотелось идти на озеро, тем более на ночь глядя, но он уступил уговорам Тони.
В субботу они собрались в недальнюю дорогу. Славика оставили у бабушки.
Дед Матвей поджидал гостей. На костре кипела уха. Дед то и дело поглядывал на дорожку, теряющуюся в лесной чаще.
Петр и Тоня пришли перед заходом солнца. Уже окутался синевой дальний берег.
— Смотри, смотри! — тихо сказала Тоня Петру. Он не мог догадаться, чего от него хочет Тоня, и растерянно смотрел туда, куда она ему показывала рукой.
— Боже мой! — с досадой всплеснула она руками. — Сюда смотри, а не туда!
Петр взглянул и увидел возле камышей серую утку и маленьких утят. Они плавали, ныряли и негромко переговаривались на своем птичьем языке.
— Невидаль какая, — проговорил дед Матвей, отодвигая котелок от костра, — их тут развелось уйма! Гомонят день-деньской, окаянные. Ужо осенью от них полетят перышки!
Озеро словно застыло. Камыши стеной стоят. Небо синеет и синеет. Солнце скоро скроется за лесом. Оно опускается медленно, словно старается подольше задержать свои лучи на озере, на камышах, кустарниках и дедовом шалаше.
— Вот и скрылось, — сказала Тоня. — Ну, отец, давай корми нас. Мы голодны.
Ужинали молча. Дед Матвей окончил первым, задымил трубкой и, подымаясь, сказал.
— Спать сегодня не придется. Лучить поедем.
— Ой! — радостно воскликнула Тоня, подскочила к отцу и закружилась с ним на поляне.
Дед повертывался неуклюже, и Петру казалось, что он вот-вот упадет.
— Хватит тебе, сорока! — незлобно отбивался старик. — Ишь, телячья радость на тебя напала!
Петр с тоской подумал: «Эх, придется целую ночь коротать. Удовольствие ниже среднего. Я откажусь». Тоня подсела к нему и спросила:
— Ты никогда не лучил?
— Нет.
— Это же прелесть! Мне лет пятнадцать было, когда отец взял меня в первый раз лучить. Никогда не забуду этой ночи. Ты сам увидишь, какая это красота!