— Поступайте, как находите нужным.
2
Лёжа на жёстком тюремном топчане, Решид предавался горестным мыслям. Сегодня на утренней прогулке один незнакомый алжирец шепнул, улучив момент: «Ваш учитель умер». Для подробных расспросов не было времени, но ясно было и так: речь идёт о Бенджамене. Этого следовало ожидать — здоровому человеку трудно выдержать все издевательства и изощрённые пытки, что уж толковать о Бенджамене с его плохо залеченным туберкулёзом. Бедный учитель! Но откуда незнакомому арабу известно, что Бенджамен был учителем Решида? Нет ли здесь какой-либо ловушки?
Тяжкие раздумья Решида прервал майор Жубер. Приказав солдату снять с доктора наручники, комендант сухо сказал:
— Вот ваша одежда. Переодевайтесь. Поговорим по дороге.
Решид с невольным вздохом облегчения помассировал ноющие запястья. О чём предстоит разговор? Куда его собираются везти?
— Поторапливайтесь! — бросил Жубер, выходя из камеры.
Покачиваясь на мягком сиденье машины, доктор ожидал обещанного разговора. Но комендант сидел, не разжимая губ. И только уже шагая по бетонированной дорожке к зданию гарнизонной больницы, сказал, не глядя на доктора:
— Тот, кто втоптал вас в землю, может и поднять с земли, учтите это. И не вздумайте упрямиться!
Доктор понял, что понадобился какой-то важной особе и всё-таки не предполагал, что, прикрыв тяжёлые пеки, задыхаясь, его ждёт генерал.
Доктор Мишель тепло встретил Решида, он обнял его и поцеловал, затем отвёл в сторону и тихо, чтобы не услышали присутствующие, сказал:
— Это я настоял, чтобы тебя привезли. И прошу: не проявляй, пожалуйста, характера. Мир не улучшится, избавившись от одного головореза. Сделай всё, что в твоих силах. Пусть живёт.
Решид непонимающе смотрел на пожелтевшее, осунувшееся лицо коллеги. О каком головорезе он говорит? Он всё ещё не понимал, кто его пациент.
Мишель растолковал, в чём дело, и повторил ещё раз:
— Сделай всё. Понимаю твоё состояние и всё же, прошу, не отказывайся, внемли голосу рассудка. Будь выше этих людей с каменными сердцами.
Доктор Решид задумался, не зная, что ответить… Сжалиться и попытаться спасти от смерти палача, загубившего тысячи жизней? А что скажут люди, испытавшие на себе все беды, которые принёс им этот человек? Ну, скажем, он добьётся своего — поставит генерала на ноги. Разве не проклянут его тогда земляки-алжирцы? А может, это смягчит генерала? Наивно!..
— Мы врачи! — горячо убеждал Решида Мишель. — Наша обязанность лечить больного — будь то генерал Ришелье или полковник Халед.
Совсем недавно Решид сказал те же слова генералу. Но сравнить Ришелье с Халедом! Нет, это уж слишком.