Возражений не последовало: эта мысль посещала, наверное, каждого. Спорили лишь о том, куда идти. Одни предлагали отправиться в Нижний Сколен, под руку Императора. Другие звали на север, в земли "людей в шкурах". Фольвед слушала их - и в душе закипала злость. Неужели непонятно, что они лишь сменят шило на мыло, а Тьерри - на какого-нибудь другого мироеда?
- Из Нижнего Сколена нас выдадут алкам, - наконец сказала она. - Император не защитил нас когда мы еще были его народом. Какая ему выгода заступаться теперь, когда мы подданные алков? Он не станет ссориться с Амори, а Амори не оставит в покое крестьян своего барона, чтобы было неповадно другим. Что же до Крамара или Хорадона... Там есть свои Тьерри, даже худшие, чем этот. Помните, что рассказывал Эгинар? Стоит ли бежать от Тьерри, чтобы попасть в кабалу к худшему бандиту?
- Чего же ты хочешь? - спросил Аспер. - Где есть земля без господ?
- Я знаю такую землю, о ней мне говорил муж. На севере Верхнего Сколена есть леса и болота. В эти чащобы никто не ходит, туда не пролезет конный, а пешему это ни к чему.
- Как же мы будем там жить? - послышались голоса.
- Прежде, чем поле вспахать, надо и лес вырубить, и пни выкорчевать, и избы поставить или вырыть землянки...
- И все это время не сдохнуть с голоду!
- Можно же поселиться там, где не надо будет голодать и надрываться!
Фольвед горько усмехнулась. Что бы сказал Эгинар, глядя на эти лица? Может, и зря он не взял таких? Может, было бы лучше, чтобы они полегли, а готовые защищать свою землю вернулись домой? Но какие бы ни были - это соседи, друзья, отчасти и родичи. Не годится оставлять их в плену заблуждений.
- Если вы сыты, но в неволе - помните, что хозяин всегда может лишить вас куска хлеба. Ведь где удобно жить вам, там, не забывайте, легко живется и господам. И как можно бояться труда, плоды которого достанутся лишь вам? Кто хочет - пусть бежит под руку к новым хозяевам, а я попытаю счастья и стану свободной. Довольно я гнула спину на наших баронов. Только уходить надо поскорее, лучше этой же ночью: упаси Справедливый, прознают алки о наших беседах.
Фольвед говорила убежденно, страстно, ее слова искрились пламенем - и даже те, кто боялся бросить все и уйти в неизвестность, почувствовали, как за спиной вырастают крылья. Может быть, в нее вселился дух неистового Эгинара, ее мужа? Или, проведя с ним бок о бок девять лет, она невольно стала на него походить? Или была такой от рождения? Кто скажет наверняка? Известно только, что она убедила всех. И, разойдясь по домам и собрав скудные пожитки, разбудив детей и погасив пламя в очагах, люди вышли в путь.