Он замолчал, почувствовав, что дальше можно не продолжать. Слово было за Черкасским, но тот молчал. Наконец, Алексей произнес:
– Мы неудачно начали наше знакомство, и хочу сказать прямо, что вы приняли правильное решение, не сделав предложение два года назад. Я его не принял бы: во-первых, Ольга была слишком молода и не могла мыслить здраво, а во-вторых, это было бы слишком сложно лично для меня. Но теперь время прошло, все встало на свои места, да и сестра выросла. Бабушка перед смертью взяла с меня слово, что я разрешу сестрам выйти замуж по их желанию, поэтому слово за Ольгой. Но всем женихам моих сестер я ставлю условие, что наследство родителей и бабушки остается в полном распоряжении княжон Черкасских, а я, как брат и опекун, даю за каждой из сестер приданое: сто тысяч золотом. Если вы принимаете мое условие, то можете идти к сестре. Дальше дело за ней.
– Я принимаю любые условия, – обрадовался Сергей, – благодарю вас.
Он поднялся и вышел из кабинета. Молодой человек так надеялся, что его ангел скажет «да». В гостиной волнения и суета уже улеглись, и все присутствующие настороженно посмотрели на вошедшего Сергея.
– Княжна, ваш брат позволил мне поговорить с вами, – сказал он, глядя на вспыхнувшее лицо Холи, – где мы сможем поговорить?
– Вы можете пройти в музыкальный салон, – подсказала княгиня Черкасская, видя, что ее золовка не в силах вымолвить ни слова.
Ольга молча поднялась и, глядя прямо перед собой невидящими глазами, направилась в музыкальный салон, всей своей кожей ощущая, что ее любимый идет совсем рядом. Не зная, куда деваться от волнения, она подошла к фортепьяно, села за него и машинально открыла крышку. Князь Сергей стоял рядом, глядя на нее сверху вниз. Девушка набралась мужества и подняла голову. Он мог уже ничего не говорить, она все прочла в его голубых глазах, а он увидел ответ в засиявших от счастья, как звезды, серых…
– Да? – спросил он, протягивая руку.
– Да, – ответила Ольга, вкладывая свои дрожащие от волнения пальцы в теплую ладонь.
И все стало, наконец, правильно, эти два года тоски и безнадежных сожалений исчезли, как будто их и не было. Они снова были вместе, теперь уже навсегда. Сергей раскрыл объятия, и его ангел вспорхнула ему навстречу с бархатного стула, задев рукой клавиши, и низкий бархатный аккорд показался князю гимном, когда он прижался к нежным губам своей невесты. Его ощущения обострились до боли, ему казалось, что он растворяется в этом упоительном поцелуе, теряет себя, отдавая свое «я» этой нежной девушке, и взамен получая ее сердце. Его и ее больше не было, а были двое, ставшие единым целым с одной общей душой. Такое с Сергеем было впервые, и если бы можно было не размыкать объятий, он готов был отдать за это несколько лет жизни. Но разум настоятельно советовал завершить начатое и получить согласие князя Алексея.