Все это Наталью не пугало. Ее мать пила в открытую еще при жизни отца, и часто, в подпитии, давала водку еще маленьким дочерям. Чтобы угодить матери, все три дочери научились пить не морщась, а повзрослев, находили легкое, радостное состояние, наступавшее после принятия очередной порции выпивки, очень приятным. Приняв решение, Наталья осмотрелась по сторонам и, увидев кувшин с водой, вымыла руки и лицо. Переодеваться к обеду все равно было не во что, но в гостях у этой выскочки это было даже к лучшему, пусть покрасуется перед бедной родственницей графа.
Грузные шаги возвестили о приходе хозяйки. Минкина переоделась в платье из вишневого бархата, и теперь вместо бриллиантов на ней сияли рубины.
– Вы готовы? – любезно спросила она гостью, окинув взглядом все тот же бедный наряд.
– Да, Настасья Федоровна, – скромно ответила та, – мой бедный муж скончался меньше года назад, я еще в трауре.
– Ах, какое горе, – посочувствовала Минкина, – пойдемте в столовую, покушаем, и вы мне расскажете обо всем.
Она привела Сикорскую в большую столовую, обставленную с уже привычной для гостьи роскошью, уселась во главе овального обеденного стола и пригласила Наталью сесть рядом. Несмотря на то, что они были только вдвоем, стол был накрыт на двенадцать персон. Голландская накрахмаленная скатерть была украшена гирляндами из роз, листьев и золотых лент, сервиз, расписанный сценами из античной жизни, явно был привезен из Франции, а столовое серебро с позолоченными черенками было совершенно новым.
Как по мановению волшебной палочки появились молчаливые расторопные слуги в малиновых ливреях и начали подавать блюда. Чуть заметным кивком хозяйка указала на высокие хрустальные рюмки, и лакей налил в них водки.
– Помянем вашего супруга, – предложила Минкина, – у меня анисовая очень мягкая, но вы все-таки огурчиком закусите. Нет ничего лучше под водочку, чем соленый огурчик. У меня больше мизинца огурцы никогда не бывают, самая нежность.
Дождавшись, когда в маленьких розетках около их тарелок появятся крохотные огурчики, хозяйка залпом выпила свою рюмку и посмотрела на гостью. Наталья последовала ее примеру и закусила огурцом. В груди разлилось приятное тепло, анисовая была превосходной.
– Великолепная водка, Настасья Федоровна, – похвалила Сикорская, – мягкая, и пьется легко.
– Ну вот, по второй за наше приятное знакомство! – обрадованно предложила хозяйка, – и не зовите меня по батюшке, как будто я важная барыня, я ведь только верная раба его сиятельства, зовите меня Настасья.
– Тогда и вы окажите мне любезность, называя меня по имени Натальей, и на «ты» – попросила гостья.