— Шарлотта! Снова замечталась?
— Мне придется встретиться с родственниками.
— И с герцогом, — напомнила Харриет.
— Он был в ярости прошлой ночью, — вздохнув, сказала Шарлотта. — Может быть, он покинет Лондон, прежде чем его призовут на семейный суд.
— Он не сбежит, — сказала Харриет. — Герцог не такой, как другие мужчины.
— Я это поняла, — едва слышно произнесла Шарлотта. — Это и влечет. — Глубоко вздохнув, она продолжила: — Я бы не хотела принуждать его к браку независимо от того, как желала его. Признаюсь, замужество звучит более волнующе, чем уроки манер до конца жизни. Но даже это занятие теперь для меня потеряно.
— Ты не можешь работать в академии вечно. Твои братья поклялись до осени выдать тебя замуж.
— Уверена, что среди выбранных ими кандидатов нет для меня хорошей пары. Но я хочу семью, — призналась Шарлотта.
— Тогда подожди, пока встретишь правильного мужчину.
— Я встретила, — уныло улыбнулась Шарлотта. — Только я неправильная женщина.
— Посмотрим, что принесет день.
По иронии судьбы первый урок Шарлотты в этот день был посвящен трем паркам, богиням, которые пряли нити судьбы и определяли удел каждого. Рождение, жизнь, смерть. Эти богини возносили человека или уничтожали. И редко снисходили к тем, кто взывал к милосердию.
— Какой урок мы, леди рафинированной культуры, можем извлечь из этого мифа? Кто-нибудь из вас думает, что можно изменить судьбу?
Поднялась одна из младших девочек.
— Леди Далримпл со своим художественным клубом идет дать еженедельный урок рисования. Я просто хотела вам напомнить.
Шарлотта сжала губы.
Меньше всего ей сейчас нужна группа безмозглых матрон, обожавших рисовать нагих джентльменов для пополнения своей коллекции греческих богов. Шарлотта не верила, что эти седовласые художницы создают свои спорные работы исключительно из благотворительности, хотя изображение мужа Эммы в виде Геракла, борющегося с немейским львом, было продано за сумасшедшую сумму в пользу госпиталя.
Поднялась еще одна девочка.
— Никто не может изменить судьбы, и любая попытка сделать это — высокомерие. Например, только высшему классу следует править обществом.
Шарлотта взглянула на бледную взволнованную девочку в конце комнаты. Спасенная из трущоб, она в штыки принимала все попытки обучить ее. Шарлотте пришлось напомнить себе, что Харриет была более воинственной ученицей. И часто сомневалась в том, что удастся привить строптивице хоть какие-то манеры.
— А ты что думаешь, Верити?
— О чем? — пожала плечами девочка.
— О судьбе.
— Думаю, я предпочла бы наблюдать, как леди Далримпл рисует грубые картинки, чем слушать эту чепуху. Для меня это пустая трата времени.