Вообще-то мне было жаль этих тридцати минут уединения, но я решила считать машину добрым знаком. Разве стала бы Аллегра тратить такие силы и средства, если бы не считала меня объектом, достойным вложений? Правом на автомобиль с водителем обычно пользовались старшие вице-президенты и выше, так что сделанное исключение заставило кое-кого вскинуть брови. Джеральдина, когда я забирала формы медицинского страхования, бросила:
— Вестсайд, Сто двенадцатая улица? Надеюсь, ты носишь в сумочке газовый баллончик?
Я промолчала. По правде говоря, единственной опасностью, с которой я столкнулась в своем районе, был налетевший на меня в баре «Вест-Энд» рассеянный преподаватель философии из Колумбийского университета.
Дагни, жившая в Гринвич-Виллидж и ходившая на работу пешком, пришла в ярость, когда услышала о машине.
— В жизни не видела такой несправедливости, — заявила она и топнула своей лодочкой из змеиной кожи.
Я без труда сдержала свои сожаления перед двадцатипятилетней особой, чьи родители купили ей двухэтажную квартиру на Джейн-стрит. Однако с этого момента на нашем крошечном рабочем пятачке, где мы проводили по четырнадцать часов в сутки, определенно начала скапливаться негативная энергия.
Тем утром, однако, я пребывала в приподнятом настроении, рассевшись на просторном заднем сиденье автомобиля, с ножницами, отрывным блокнотом и маркерами наготове. Я рылась в крупных газетах на предмет упоминаний о «Глориос», которые чуть позднее разойдутся по офису. Меня интересовало все, что могло представлять интерес хоть для кого-то из «Глориос пикчерс»: высказывания о самой компании, ее фильмах, Филе или Тони, информация о конкурентах, колонки сплетен и разделы «К вашему вниманию». У водителя, когда он подобрал меня, уже лежали наготове «Нью-Йорк таймс», «Пост», «Дейли ньюс» и «Уоллстрит джорнал», так что я могла просмотреть новости и быть готовой на случай, если мне позвонит моя начальница.
Страсть Аллегры к изучению прессы граничила с одержимостью. Все свое время она расходовала на то, чтобы выставить «Глориос» в наилучшем свете, и с абсолютным фанатизмом разыскивала и препарировала каждое слово, сказанное или напечатанное о компании в средствах массовой информации. Она считала, что если увидит и услышит все первой, то сможет установить контроль над всем и вся. Когда о «Глориос» говорилось нечто сомнительное и нелицеприятное, у Аллегры всегда было наготове тщательно прописанное обоснованное опровержение — обычно еще до того, как новость становилась известной публике.
Для нас с Дагни это означало постоянный сбор газет, журналов, сводок новостей и записей, а также неустанные поиски в Практикантете, призванные обеспечить нашего босса анализом новостей в режиме реального времени. Связь с Ассошиэйтед Пресс была у нас налажена так, что мы первые узнавали о появлении материалов, связанных с «Глориос». Мы как будто жили в альтернативной вселенной: вместо того чтобы публиковать новости, мы их коллекционировали. Любые материалы поступали к нам так рано, что я боялась в один прекрасный день наткнуться на собственный некролог.