— Не удивительно, что ты достиг вершины в нашем бизнесе, — сказал Мотли. — Водевиль умер, но ты нашел другую площадку. — Он сполоснул пальцы. — Ты так и не сказал мне, как заполучил его.
— Я посоветовал ему взглянуть на Эзио Пинзу.
— При чем тут Пинза?
— Он еврей.
— Ты так ему и сказал?
— Надо же было заключить сделку.
— И как, сработало?
— Нет.
— Почему?
— Не мог же я настолько изолгаться, чтобы назвать Пинзу кантором. — Додж улыбнулся. — Ты представить себе не можешь, как подозрительно он относится к гоям.
— Как же ты его припечатал?
— Я спросил: «Вы хотите всю жизнь оставаться кантором, подручным при раввине?»
— Правильно, — одобрил Мотли.
— «У него всегда будет Книга, а у вас — только стишки».
— Правильно.
— Между прочим, вершина нашего бизнеса прочно занята. Там обосновался кое-кто другой. Я не такой агностик, как ты, Зигги. Я говорю про себя: «Слава Богу, что существуют религии. Когда заполняются залы, куда еще деваться никчемным самовлюбленным личностям?»
— Значит, ты опять устраиваешь набеги на таланты?
— Я помогаю талантам обогатиться, Зигги. Сейчас в ходу этнический уклон. Ты слышал моего нового певца, который заканчивает песни рабов с восходящей интонацией?
— Этого жулика? Меня от него воротит. В Гарлеме полно настоящих талантов, а ты вытягиваешь эту канарейку, похожую на шпанскую мушку!
— Ты режешь меня без ножа, Зигги! Светлокожие негры не продаются. В ходу только черные как уголь. — Додж изобразил обиду. — Гомиками я не занимаюсь. Он — мощный исполнитель, поверь, только у него не стоит.
— И у него тоже? Убирайся из-за моего стола, негодник! Ты разносишь заразу.
Ансамбль наигрывал что-то едва слышно. Свет стал еще слабее; мысль о скором выходе Сиам заставила Доджа нахмуриться и напрячься. Зная, что у него отхлынула от лица кровь, он стал деланно озираться.
— Неужели здесь сидят одни твои родственники? — спросил он Мотли.
— Нет, эти люди пришли специально из-за нее.
— При мне, — сказал Додж, обращаясь к Барни, — она пела из рук вон плохо. — Он вынул бумажник.
Теперь напрягся Мотли. Покосившись на нервничающего Доджа, он испугался, что тот наделает гадостей.
— Вот какую фотографию она прислала мне перед прослушиванием. — Додж аккуратно положил перед Барни фотографию, как козырную карту.
Барни почти ничего не успел разглядеть — Додж поспешно убрал фотографию.
— Если ты познал женщину в постели, значит, ты узнал о ней все, верно, Зигги? — Додж был горд собой.
Мотли не хотелось, чтобы Додж позорил Сиам при Барни. Он дал понять своим затянувшимся молчанием, что недоволен. Додж повернулся к Барни, ожидая ответа.