— Направь на нее обычный свет! — крикнул импресарио из темного зала осветителю на балконе.
Барни наблюдал за происходящим из первого ряда. Сиам стояла на сцене в будничном платье, позволяя им пробовать все варианты освещения.
— Нет, — решил импресарио, — обычный свет рассеивается. — Что там у тебя еще в запасе?
— Ничего, — отозвался осветитель.
— Сиам, — велел импресарио, — пройдитесь, переберите в памяти свои номера, а он пускай зафиксирует режимы.
Сиам ушла в угол сцены и энергично вернулась на середину. Оттуда она сказала:
— Я начинаю с «Дай мне, дай мне». Громкая, звучная вещь. Потом смещаюсь на авансцену, вправо. — Прожектор следовал за ней. — Отсюда я затягиваю балладу.
— Интенсивность освещения? — спросил ее импресарио.
— Четвертая, — откликнулась она.
— Давай четвертую! — скомандовал он осветителю.
Свет стал резче.
— Хорошо, — одобрил импресарио.
— При четвертой мое лицо выглядит не так резко, если я подниму голову. — Сиам немного изменила посадку головы. — Годится?
— Это вам не идет, Сиам. Слишком манерно. Давай пятую! — крикнул он осветителю.
— Так лучше? — спросила ярко освещенная Сиам.
— Годится, — ответил импресарио без особой уверенности.
— Как ты считаешь, Барни? — раздалось со сцены.
— Ты понравилась мне при четвертой.
Сиам кивнула.
— Для баллады поставишь четвертую, — решил импресарио.
— Потом начинается фольклорная смесь: «Амори пицца пай», «Дэнни Бой». Тут нужна быстрая смена света. Пускай он пляшет!
— Даже для «Дэнни Боя»?
— Особенно для него.
— Фольклор на шестой. — Импресарио посмотрел на часы.
— Дальше начинается главное.
— На следующий номер — полное освещение, — распорядился импресарио и сказал Сиам: — У нас мало времени, лучше вам поторопиться.
Сиам подошла к пюпитру с перечнем песен и просмотрела весь список. Сосредоточенность на работе придавала ей сил.
— Давайте займемся последним номером. Это очень важно.
Импресарио заглянул в собственный список.
— Вы имеете в виду последний номер отделения или вообще заключительный?
— Вообще заключительный: «Поцелуй меня разок, и ты тоже целуй меня».
Барни чудилась музыка даже в том, как она произнесла название песни. Эта вещь была ей особенно близка. Он видел, что она отвечает ее душевному состоянию. Чем больше он наблюдал за Сиам на репетиции, тем большее впечатление производил на него ее профессионализм. Она трудилась увлеченно, забыв про все капризы. Он бы не удивился, если бы она призналась, что не испытывает при этом сильных эмоций. На сцене она превращалась в совсем другого человека: становилась зрелой молодой женщиной, получающей удовольствие от происходящего и от собственной энергии, которую она источает просто так, без всяких усилий.