И вот крепкая система сажает на все узлы людей, которые будут лучше исполнять то, что им задано. Плевать, что дурак, лишь бы шел в ногу. Исполнительность предпочитается таланту.
И тогда адмирала Нельсона увольняют с флота, потому что он мешает воровать губернатору — но тот ворует «по чину» и вписывается в отношения системы «Империи», а Нельсон дестабилизирует обстановку. Война? — призовут, убьют, прославят: но в мирное время он лишний.
26. На пике
На пике мощи государственная система совершает свои максимальные действия. Строит пирамиды и Акрополь, подгребает полмира как Римская или Британская империя.
Что тут происходит на системном уровне?
Во-первых, структура предельно усложнилась. Масса разных институтов, обеспечивающих делание всего, что только можно придумать.
Во-вторых, это усложнение происходило не только на уровне материальном, но и на уровне «чисто энергетическом» — т. е. не только объектном, но и функциональном. Возникает масса условностей, ритуалов, предписаний, запретов — на все случаи жизни: как себя вести.
Вот все это вместе не только количественно, но и качественно повышает энергетику системы. Структурирование усложнено. Боец-барон жрал мясо руками — его потомок овладевает бесполезным искусством владения десятью вилочками. Бесполезное-то оно бесполезное, но:
На пике могущества системы энергопреобразовательная деятельность монады (в среднем) также достигает максимума. Оно понятно: система действует людскими руками и головами. Но:
Человек делает не то, что необходимо системе, а что ни попадя. Все делает. Из собственных интересов и соображений. Они могут совпадать с интересами системы, а могут и не совпадать.
А огромная ветвистая структура системы достигла максимума. Устоялась. Система в фазе максимальной устойчивости. И сейчас практически никакие дерганья ее монад ей не опасны. Тише комариных укусов.
Так. А преобразовательная деятельность окончилась: устаканилась система.
Вот на этом этапе пускаются в рост науки, искусства, моды и всевозможные прибамбасы. Системе ничто не грозит, все силы монаде напрягать не надо, и теперь ее действия в большей степени, чем раньше, направляются на собственные интересы.
Противоречие между интересами системы и монады начинает стремительно расти.
27. Цветение и гниение
«Наконец-то гуманизм! Пора подумать и о человеке!» — говорят гуманисты. — «Мы хотим и имеем право больше и лучше пить, кушать, одеваться и вообще наслаждаться физически и духовно».
Радости монад нет предела. Они начинают делать друг другу массаж и кормить друг друга гамбургерами.