432. Человек со здравым рассудком понимает, что не тело наше мыслит, не плоть и не вещество, а душа как существо духовное. Душа человека, о бессмертии которой столько писано, есть самый дух его. Он бессмертен во всей целости своей, он мыслит в теле нашем как начало духовное, приемлющее в себя одно духовное и живущее духовно, мыслью и волей. Вся умственная, рассудочная (rationalis), жизнь, проявляющаяся в теле, относится к духу, а не к телу. Тело, как упомянуто выше, вещественно, и вещество это, как принадлежность телесная, только придано или, так сказать, едва присоединено духу, для того чтобы дух человека мог жить и исполнять службу в природном мире, на земле, где все вещественное мертво и лишено жизни. А как вещественное не живет и живет одно только духовное, то ясно, что все живое в человеке относится к духу его и что тело только служит ему таким же образом, как снаряд или орудие служат живой движущей силе. И об орудии говорится, что оно действует, движет, поднимает, но, очевидно, было бы ошибочно приписывать действия эти орудию, я не тому, кто им управляет.
433. Если все живое в теле нашем и все, что вследствие жизни действует в нем, есть дух, а не плоть, то дух этот и есть сам человек, или, что одно и то же, человек сам по себе есть дух в таком же образе, как и само тело. Так как все, что живет и чувствует в человеке, есть дух и от головы до ног нет в теле ни точки, которая бы не жила и не чувствовала, то по отрешении тела от духа, что называется смертью, человек остается тем же человеком и живет. Я слышал на небесах, что иные, умерши и лежа в гробу, покуда еще не воскресли, продолжают мыслить в охладевшем теле своем в полном убеждении, что они еще живы, но только они не могут уже двинуть ни одной вещественной частицы как принадлежности чисто телесной.
434. Человек не может мыслить и хотеть без вещественного орудия или образа (subjectum quod substantia) в котором или через который способности эти могли бы проявляться; существо без всякого вещественного образа есть ничто. Человек не видит без глаза, который служит ему орудием для зрения, не слышит без уха, которое служит ему орудием слуха: ни зрения, ни слуха самих по себе и без орудий этих нет. Точно так же не может быть ни мышления, т. е. внутреннего зрения, ни постижения, т. е. внутреннего слуха, без вещественных орудных снарядов для проявления этих способностей духа (nisi forent in substantiis et ex illis, quae formae organicae, quae subjecta). Из этого следует, что и у духа человеческого есть образ человеческий и что он, отделяясь от тела, пользуется такими же чувствами и общим чувствилищем, как и в теле; что вся жизнь глаза, уха – словом, вся жизнь чувств во всех частностях ее принадлежит не плоти человека, а духу его. Поэтому духи видят, слышат, чувствуют, точно как и мы, только не в природном, а в духовном мире, уже после отрешения своего от тела. Во плоти дух этот чувствовал по земной природе своей посредством приданного ему вещественного тела; не менее того он в то же время чувствовал и духовно, разумом и волей.