Дела и поступки таких людей, будучи добры по внутреннему значению своему, добры и по внешнему, ибо дела и поступки людей, как выше сказано, безусловно таковы, каковы помыслы и воля, их порождающие. Если же нет мысли и воли, то это не дела и поступки, а безотчетные, бездушные движения. Из этого видно, что именно в Слове разумеется под делами и поступками.
473. Если же дела и поступки принадлежат воле и мыслям, то равно принадлежат и любви и вере, а потому всегда таковы, какова любовь и вера. Любовь и воля – одно и то же, а вера и мысли как убеждения также одно и то же; что человек любит, того и хочет, а чему верит, то и думает. Если человек любит то, чему верит, то и хочет того же, и сколько может, то же и делает. Всякому понятно, что любовь и вера человека находятся в воле и в мыслях его, а не вне того и другого, потому что воля воспламеняется любовью, а мысль просвещается предметами веры; поэтому и могут просвещаться только люди, способные мыслить разумно. Согласно этому просвещению они мыслят об истине и хотят ее, или, что одно и то же, веруют в истину и любят ее.
474. Но должно знать, что собственно воля составляет человека, а мысль – только в той мере, насколько она происходит от воли; дела же или поступки происходят от того и другого, от воли и от мыслей. Другими словами, любовь составляет человека, а вера – только в той мере, насколько она истекает из любви; дела же и поступки зависят от того и другого. Из этого следует, что воля, или любовь, и есть собственно человек, потому что все происходящее от чего-либо принадлежит тому, от чего происходит.
Происходить – значит стать и явиться в образе, доступном нашему постижению. Из этого видно, что такое вера сама по себе, отрешенная от любви, т. е. что это вовсе не вера, а одно только знание, в котором нет никакой духовной жизни. Не менее ясно, что такое поступок или дело отдельно от любви, т. е. что это не есть живое, одушевленное дело, а мертвое, в котором заключается одно только мнимое подобие жизни, происходящее из любви ко злу и из ложных убеждений. Эта мнимая жизнь и зовется духовной смертью.
475. Далее должно заметить, что весь человек заключается в делах и поступках своих и что воля и мысли его, или любовь и вера, принадлежащие внутреннему его человеку, не полны, пока не явятся в делах и поступках, принадлежащих внутреннему человеку. В этой внешности, в делах, оканчиваются воля и мысли как в крайних пределах своих, а без этого они будто не кончены, не свершены, представляя нечто несуществующее, чего, стало быть, нет и в самом человеке.