478. Но все до сих пор сказанное касается только мыслей рассудочного человека; чтоб сделать это доступным и для внешних чувств его, приведу объяснительные и доказательные примеры опыта, которые покажут: 1) что всякий человек после смерти есть своя любовь, или своя воля; 2) что человек пребывает навеки таким, каков он есть относительно воли своей, или властвующей любви; 3) что человек приемлется в небеса, если в нем небесная и духовная любовь, а в ад, если в нем любовь плотская и мирская при отсутствии небесной и духовной; 4) что одна вера сама по себе не остается в человеке, если она не основана на небесной любви; 5) остается же при нем одна любовь на деле, благостыня, которая и есть жизнь человека.
479. I. Человек после смерти есть олицетворенная воля, или любовь своя. В этом убедился я из множества опытов. Все небеса вообще разделены на общества по различию блага любви обитателей их. Каждый дух, вознесенный в небеса и ставший ангелом, уносится в то общество или братство, где господствует любовь его. Там он, как у себя дома и на родине своей, чувствует это и присоединяется к подобным себе. Если же он удаляется оттуда в какое-либо иное место, то чувствует какое-то сопротивление и сильное влечение снова соединиться со своими, т. е. возвратиться к господствующей любви своей. Таким образом устраиваются сообщества в небесах, а подобно этому и в преисподней.
Что небеса и ад состоят из обществ и что каждое из обществ этих различается по различию любви – см. н. 41–50; 200–212. Что человек после смерти есть олицетворенная любовь своя, доказывается и тем также, что в это время устраняется или удаляется от него все, что не согласно с властвующей любовью его: от доброго духа отбирается все разнородное и неподходящее, почему он и остается при одной любви своей; подобным образом и от злого, с той только разницей, что от последнего отбираются истины, а от доброго ложь (заблуждение), покамест каждый из них не останется при своем, т. е. при господствующей любви своей. Это совершается, когда человек приходит в третье состояние, или быт, о чем говориться будет ниже. Тогда он уже постоянно обращается лицом к предметам любви своей, которая непрестанно перед глазами его, в какую бы сторону он ни обращался (см. н. 123, 124).
Все духи могут быть ведомы куда угодно, лишь бы держать их при этом в их господствующей любви. Они при таком условии не могут даже противиться, хотя и сами знают, как и что делается с ними, и думают, что могут не повиноваться: многие пытались делать что-нибудь вопреки этой господствующей любви и всегда безуспешно. Любовью этой каждый связан, как цепью, взявшись за которую, можно каждого вести куда угодно, и никто освободиться от нее не может.