Произошла какая-то ошибка. Местного значения ошибка. Она будет исправлена — и все встанет на свои места.
Он посмотрел в сторону колонии. Тихо. Слегка, как всегда, курилась стальная труба котельной и водокачки. Ни шума, ни выстрелов не слышно. Ни огня, ни дыма не видно. В слоистом мареве полуденного воздуха дрожали и колебались отдаленные линии рельефа. Дифракция, рефракция… От земли поднимались нагретые солнцем потоки… Все на месте. В белесой дымке, растворявшей черту горизонта, терялась бледно-голубая полоса воды, сливаясь с таким же по цвету небом.
Женщина остановилась рядом и пыталась в его лице найти ответы на безмолвные вопросы. Ей, перепуганной, казалось, что он должен знать нечто большее. Но сержант молчал. Он обычно молчал, и никогда в голову ей не приходила мысль узнать, что это за молодой человек, какой он — хороший или плохой, — ей это было не нужно и неинтересно. Неделю ежедневно она видела его, несколько раз она случайно взглядом встречалась с его взглядом — и только. Безукоризненные, внимательные глаза. Сейчас они были другие, какие, она не знала — в них появилось что-то неприятное. Но здесь он был единственным человеком, кто мог бы защитить ее от собственного страха.
— Пойдемте отсюда! Скорее… — теперь она заторопилась и потянула сержанта за рукав, вынудив его сделать несколько шагов.
— Начальник, а нам куда?
Сержант остановился. Как он мог забыть! Он солдат, прежде всего — солдат. Заключенные стояли, с испугом озираясь на трупы часовых.
— Идите, — сержант освободил свой рукав от ее пальцев. — Мне надо с ними.
Оглядываясь, она медленно отошла, потом заспешила, почти побежала.
«Не спешите! — хотел он крикнуть ей вдогонку. — Далеко не уходите от нас». — Но она бы его уже не услыхала. Он махнул автоматом — повел стволом, отойдя в сторону: пошли, мол! Четверо двинулись. Только Скорпион сидел. Ноги его тоже были связанными.
— Кончай со мной, сержант! Тошно мне глядеть на твою рожу. Никто тебя не обвинит. Стреляй! И мне легче будет.
Скорпион отвернулся.
К сержанту вернулась уверенность.
— Эй! — крикнул он заключенным. — Вернись кто-нибудь сюда, развяжи ему ноги.
Оружие часовых брать не стал: «Может пригодиться при следствии…» — взял только патроны.
Ощущение грандиозного, непонятного и страшного события не покидало сознания, а возрастало и усиливалось, подавляя все остальные мысли. Колония была уже близко, только никакого движения и сопровождающих звуков оттуда не доносилось. Исчез и дым из трубы котельной. Тишина и молчание вокруг заставляли молчать идущих — все прислушивались, невольно осторожным делался шаг. Заключенные шли осторожно и неуверенно. Услышав раздавшийся в этой тишине крик, все поняли, что это кричит ушедшая вперед женщина. Без команды сержанта все замерли. Он метнулся вперед, желая, но пока не зная, как рассчитать свои действия, чтобы блокировать и этих пятерых, и тех, кто нападет, и оказать помощь кричавшей. Она выбежала из-за угла ограждающего колонию забора.