, хотя можно высказать осторожное предположение, что это пребывание могло каким-то образом соответствовать той ситуации, в которой в восемнадцатом веке оказался другой герой Кузмина — Эме Лебеф.
Несколько более очевидна следующая часть. Быт приказчиков и мастеров в иконной лавке был очень хорошо знаком Кузмину из собственной практики. В кратком повествовании о своей жизни с рождения до 1905 года, названном «Histoire edifiante de mes commencements» он рассказывал: «В это время я познакомился с продавцом древностей Казаковым, старообрядцем моих лет, плутоватым, вечно строю<щим> планы, бестолковым и непостоянным. <...> Я часто бывал у Казаковых, ездил к ним в Псков, путешествовал с ними в Олонец<кую> губ<ернию>, Повенец и вернулся через Финляндию и. наконец, переехал к ним жить со своими иконами, снявши вместе квартиру в Семенов<ском> полку»[999], И еще в 1906 году он очень часто бывает в лавке у Казакова, не только беседует с его служащими, но и постоянно обедает с ними, выпивает, выслушивает их беседы. О Ване, посетителях иконной лавки и «бале у немки-дуры» мы сказать ничего не можем, однако далее следует весьма любопытный момент. Пункт «эпиз<од> с Броскиным» доподлинно известен нам не только по дневнику Кузмина, но и по повести (или роману) «Нежный Иосиф», куда этот рассказ был вставлен с минимальными изменениями. Поскольку оба варианта нами недавно приводились в печати[1000], мы позволим себе лишь пересказать смысл этого эпизода, каким он представляется на основании совокупных данных дневника и «Нежного Иосифа» .
Александр Броскин служил приказчиком в лавке купца Жолтикова (так он назван в романе; возможно, в жизни фамилия была иной), был не только его любимцем, но и любовником. Молодая жена отравила старого купца, вышла замуж за старшего приказчика, а Броскин был вынужден покинуть лавку, жениться на содержательнице публичного дома, и там-то с ним возобновил отношения в реальной жизни Кузмин, а в романе — познакомился главный герой Иосиф Нардов. И в момент отчаянного пасхального пьянства зашедшего в гости Пардова (как в реальности и Кузмина) жена Броскина уговаривает, чтобы утихомирить почти невменяемого мужа, лечь на одну кровать с ним и с ней. Как следует из дневника, это произвело на Кузмина сильнейшее сексуальное впечатление (и через некоторое время Броскин на краткий срок стал его любовником).
В романе видимых последствий происшедшего нет, но по некоторым намекам можно предположить, что эпизод этот воздействовал на процесс изменения сексуальной ориентации героя.