— А ты помнишь анекдот о Наполеоне? — сказал Бриш.
— Да, но русские это не французы, — возразил нарколог. — Юмор — понятие отнюдь не интернациональное. То, что смешно во Франции или в Китае, не обязательно должно быть смешным в России.
— Ну, это уж чушь собачья! — возмутился Михаил Бриш.
Зуев слушал Шопена. Не мигая, глядел он на Любу Медведеву, поэтому не расслышал, что ответил нарколог. Вдруг плечи Натальи вздрогнули, она рывком скинула руку мужа:
— Сейчас же едем домой!
Ему было непонятно, что случилось с Натальей. Раздувая побелевшие ноздри, жена пошла искать свои туфли. Люба прекратила игру. Иванов засобирался домой. Зуев тоже начал прощаться с Зинаидой Витальевной. Наталья курила. Казалось, один Бриш понимал, что с кем происходит. Он налил Наталье шампанского, выпил с ней и тоже решил ехать:
— Славик, для меня найдется место в машине? Я готов ехать на колесе.
— Какой разговор.
Раскрасневшаяся Люба, глотая слезы, наблюдала за сборами. Вдруг она топнула ногой, словно собираясь плясать:
— Я не хочу оставаться одна.
«Почему же одна, — подумал Иванов. — Здесь твоя дочь и мать».
По всем чаяниям, ему нужно было сказать что-то утешительное для Любы. Но он холодно сказал ей «до свидания», попрощался с Зинаидой Витальевной и залез в зуевскую машину. Наталья уже сидела на переднем сиденье. И тут Люба вдруг присоединилась к наркологу, после чего сложенный втрое Бриш захлопнул заднюю дверцу…
Зуев включил мотор, без разогрева вырулил на дорогу. Все уехали.
Зинаида Витальевна растерянно оглядела комнату, стол, беспорядочно заваленный едой и посудой. Пока она ходила смотреть, спит ли девочка, растерянность смешалась с жалостью к дочери, потом она ощутила горечь, а через минуту уже просто негодовала: «Какое он имел право? У Любы круглая дата… это хамство…»
…Медведев, расстроенный и совсем обескураженный собственным опозданием, приехал через пятнадцать минут после отъезда гостей:
— Зинаида Витальевна…
Она сидела на стуле заплаканная.
— Я виноват, Зинаида Витальевна! Я негодяй и болван. Только…
Она не стала его слушать. Не взглянув, пошла в свою комнату и, видимо, заперлась. Медведев хмыкнул и тяжело опустился в кресло.
10
Зуев успел посуху выехать на асфальт. Гроза начиналась тщедушная, какая-то вялая. Гром рокотал, но не очень охотно, молнии не сверкали, а вспыхивали, словно подмоченные. Люба не взяла даже плаща, но ей было не холодно между Ивановым и Бришем, хотя оба старательно прижимались к стенкам «Москвича».
— Куда мы едем?
— В Москву! — провозгласила Наталья, пробуя закурить.
— Правильно! — одобрил Бриш. — В столицу всего прогрессивного человечества. Если у Зуева хватит бензину…