— Ну, братец! — радовался Медведев. — Не ждал я такой встречи. Как ты тут очутился?
Иванов коротко рассказал, «как он тут очутился». Лицо Медведева сразу переменилось. Он сжал кулаки, раздвинул и словно хотел вдребезги расшибить их друг о друга, но в последний момент как бы опомнился, разжал пальцы, крепко и резко сцепил их и так же резко разъединил руки. Казалось, он рявкнет сейчас в бессильном отчаянии, но вместо этого сдержанно то ли крякнул, то ли кашлянул:
— Ну и что? Сейчас похороны?
Иванов кивнул. Медведев крикнул:
— Витя, там провод под напряжением! Смотри. И брось мне рубаху, пожалуйста. Я встретил старого друга…
Они пошли через ту же рожь, в сторону кладбища. Иванов был рад встрече, особенно взволновало его то, что Медведев назвал его «старым другом». Мог ли он, Иванов, назвать «старым другом» его, Медведева? Нет, пожалуй. Не мог и никогда не осмелился бы. Восхищение этим человеком и пусть маленькая, но разница в годах, смешанные с боязнью фамильярности, так и оставались нетронутыми все эти десять лет, пронесшиеся с такой быстротой. Иванов тотчас устыдился этой мысли о быстроте. Для Медведева годы эти прошли не так-то, наверное, и быстро. Иванов не стал спрашивать об этих годах. Он со стыдом вспомнил о том, что даже не знал, где Медведев отбывал шестилетний срок, не написал ему ни разу и даже не пытался узнать адрес. Угадывая покаянные мысли Иванова, Медведев похлопал его по спине:
— Старина, я прекрасно знаю, что такое Москва. А что случилось со Славкой? Я слышал, он стал инвалидом.
Иванов рассказал о дорожной аварии, после которой Зуев навсегда покинул военный флот.
— Никто не верит, что за рулем был не он, — закончил нарколог.
— Все равно, этого нужно было ожидать, — произнес Медведев. — Кстати, а как Наталья? Все еще бегает за каждым смазливым студентом?
— Не совсем…
Иванову не хотелось говорить про Наталью. Разговор обязательно привел бы к Бришу и через него к Любе и детям Медведева. Знал ли Медведев о замужестве Любы? Судя по всему — знал, а если и не знал, то Иванову лучше было помалкивать.
…Несколько служебных машин — «уазиков» с воинскими номерами — стояло у железных ворот. Группа людей — человек пятнадцать, в том числе сестра Валя с тремя племянницами, — вышла из автобуса. Иванов помахал, давая знать, что он здесь. Люди торопливо прошли в глубь кладбища. «А вы кто?» — грубо спросил один из них, когда Иванов и Медведев пошли следом.
Иванов прищурился. Захотелось ответить тем же вопросом, но он сдержался:
— Я шурин покойного. Вы, вероятно, знаете, что значит шурин. А это… это мой знакомый.