Двушки в карманах не завалялось ни одной. Медведев вспомнил, что московские автоматы не брезгуют и гривенниками. Купил в киоске газету, для того чтобы появилась мелочь.
Он смело пошел на риск и набрал номер Бриша. Сердце сильно забилось. Оно просто бухало в ребра. Гудки прекратились сразу, трубку сняли. «Алё?» — Медведев услышал почти еще детский, но уже и не совсем детский голос, нежный голос, полный какого-то то ли ожидания, то ли недоумения. Медведев не сомневался: ответила его дочь. Он заставил себя говорить спокойно:
— Здравствуйте. Квартира Любови Викторовны?
— Да.
— А вы? Вера, ее дочь?
— Да.
— Говорит один мамин знакомый. Ты одна дома? Где мама?
— Она на работе, — голосок был ровный и, как показалось Медведеву, сиротский. Жалость и новорожденная обида не давали дышать. Он спросил:
— Ты будешь с мамой дома? Сегодня, в середине дня?
— Нет. Я поеду на дачу.
Его нелепое «спасибо» было таким же нелепым, как «до свидания». По крайней мере, так ему показалось. Но он ликовал. Он даже погладил телефонную трубку, нагретую ухом. Погладил, словно живую. Оглянулся на будку с проломанным боковым стеклом, и таксистская «Волга» присела на левое заднее колесо под пятипудовым ликующим медведевским естеством.
— Шеф! Я не знаю, куда ехать. Шпарьте прямо, придумаем на ходу!
Таксист не очень охотно включил скорость, но все же освободил педаль от левого башмака…
Москва разворачивала свои улицы. Медведев не сразу сообразил, что они мчались по Кутузовскому.
Триумфальная арка в честь победы над Наполеоном привела его в восторг, но таксист не разделил радостного состояния своего пассажира. Тогда Медведев попросил развернуться и покинул такси на остановке, перед мостом. По ту сторону улицы синие небеса над Москвой были проколоты светло-серыми пятнистыми башнями гостиницы «Украина». На том берегу Москвы-реки скромно белел российский Совмин.
Он провел в городе несколько совершенно сумбурных часов и во второй половине дня приехал в Пахру.
Весна нынче была длинна и прекрасна. Но лето все равно явилось в Подмосковье раньше обычного. В лесу уже отцвели зеленовато-белые ландыши, вот-вот должен был распуститься шиповник. Кремовые соцветья рябины тоже темнели. Опадали лепестки отцветающих яблонь.
У Медведева не было никакого определенного плана. Никаких готовых фраз, заготавливаемых в таких случаях заранее, тоже не было, была лишь одна решимость увидеть наконец сына и дочь.
Он с трудом узнал дачу покойной Зинаиды Витальевны. Крыша, окрашенная зеленой краской, венчалась новомодной телеантенной. Забор стал выше. Плотник и сейчас продолжал работу, он не оглянулся. Дорожка к дому была тщательно заасфальтирована. Кнопка звонка у калитки вызвала у Медведева язвительную усмешку: «А почему нет собаки? По всем данным, Бриш должен был завести какого-нибудь сеттера или бульдога».