Ромка выскочил из ванной с цементно-серым лицом.
— Уходи! Уходи сейчас же, — весь трясясь, заорал он.
— Рома… Рома… — испуганно забормотала мать, пятясь к дверям. — Рома, успокойся…
— Если ты… кому-нибудь… хоть слово… про Светку, — надвигался на нее Ромка. — Ты меня знаешь, мать! Я что-нибудь с собой сделаю…
— Ну что ты, Рома! Сыночек… — шептала она побелевшими губами. — Да я… Да разве я не понимаю? Дело молодое…
— Смотри! — хрипло сказал он, выставляя ее за дверь.
— Ой, Ромочка, Ромочка… — рыдала Светка, торопливо одеваясь. — Что мы наделали! Мне так стыдно, Ромочка…
— Ничего не бойся! — твердо сказал Ромка, обнимая ее. — Слышишь, Светка? Нечего тебе бояться! Ты моя. Пусть только попробуют… Я любому глотку заткну!
На следующий день его провожали. Собрались все — друзья и просто знакомые. Соседи. Учителя.
Светка, выплакавшаяся до самого донышка, висела на нем и ей было абсолютно безразлично, что о ней подумают. А он без конца целовал ее и все шептал на ухо, чтобы она без него… ни с кем… ни-ни!..
Глупый, глупый Ромка… Неужели он не понимал, что у Светки не было никаких шансов изменить ему? Ни один здравомыслящий мужчина, в возрастном диапазоне от шестнадцати до шестидесяти лет, не осмеливался приблизиться к ней даже на расстояние вытянутой руки.
“Тебе не о чем беспокоиться, Ромка, — грустно думала Светка. — Я непременно дождусь тебя. Куда я денусь?..”
И ушел он в армию.
А через полгода вернулся. В закрытом гробу.
На его похоронах Светка выла, как безутешная вдова. Ползала на коленках по земле, молотила кулаками по металлической крышке гроба. кричала: “Рома! Ромочка! Вернись ко мне!..” Ее оттаскивали, она вырывалась, снова кидалась на гроб, билась об него, скребла глухие, гладкие стенки, ломая ногти…
Народу было много. Все рыдали.
После поминок они остались вдвоем с Ромкиной матерью. И та, плача, говорила Светке:
— Ты мне, как дочь родная. Кроме тебя, никого у меня нет…
И всю ночь рассказывала ей про сына. Какой он упрямый был в детстве. Но добрый. И как трудно было растить его без отца.
А потом снова повторяла, не вытирая ползущих по щекам слез:
— Никого у меня больше не осталось на свете, кроме тебя, девочка. Только ты одна можешь понять и разделить мое горе…
Забегая вперед, надо заметить, что именно стараниями Ромкиной матери жизнь для Светки в этом городе вскоре стала невыносимой. Обнаружив, что Светка не намерена весь остаток дней своих оплакивать Ромку, тетя Галя принялась поливать ее грязью и позорить на каждом углу. Из-за нее Светке и пришлось потом уехать. Навсегда.
Но первое время они души не чаяли друг в друге.