…Возвращались молча, но молчание было легким и не связывало. Спускаясь в уже ставший привычным затхлый сумрак дна, Антор поймал себя на мысли, что сейчас он не жалеет о комфорте и тишине своего прежнего жилья. Причин тому, наверное, несколько, но главное — одиночество. Там его окружали люди, но ни с кем из них, кроме доктора, он не испытывал поделиться своими мыслями, чувствами… Не то, чтобы он и сейчас испытывал какое-то умиление и желание откровенничать, но атмосфера в заброшенном тупичке Дрянца Ойла была теплее не только от близости реактора. Люди дна, с которыми Антор раньше сталкивался от случая к случаю, оказались гораздо более дружелюбными, чем холодные снобы высших каст. После того, как случай помог им двоим расправиться с шайкой длинного Нода, слово «сенс» произносилось в лабиринтах нижних палуб с уважением. Мовай, сумевший из разношерстного хлама, принесенного добровольными помощниками, соорудить нечто вроде системы оповещения, считался уже вполне своим во взводе огнебоя, и Антор даже слышал, как их за глаза называли «наши нюхачи». Молодой афран вообще оказался очень полезен маленькой общине — шкафчик его был теперь завален самым разнообразным электронным хламом, из которого он за редкие часы отдыха умудрялся собирать что-то действующее. В предвидении возможных нападений все люди взвода Ойла были вооружены маленькими разрядниками, смонтированными Моваем из старых плазмометров. В этом ему помогал тот самый Шавра, неунывающий паренёк с одного из индустриальных миров Приземелья — до своего осуждения по предварительной категории «А» он работал энергомеханикам. Иногда Антор испытывал даже что-то вроде ревности, глядя на них — и сам усмехался, забавляясь подобным эмоциональным атавизмом. Все пока хорошо… Он отгонял томительное ощущение хрупкости этого мирка человеческих отношений в заброшенном уголке громадного корабля-казармы. Но как ни велик «Гром», окружавший его мрак был неизмеримо больше…
Утро. «Ночь» мигнула — и нет десяти часов жизни. А-а, какая разница — сон, явь. Для него-то разницы нет — может, поэтому он еще и существует… Антор проснулся полностью только почувствовав бьющий в нос дух пищеблока, куда они с Моваем зашли по всегдашней привычке к еде. Столовая нижних уровней совсем не походила на ту, в которой они ужинали когда-то. Мрачный темный зал переполнен — шум и гам, спертый воздух, насыщенный водянистым запахом бактериального желе… Люди спешили поскорее съесть свои порции, чтобы освободить места для тех, кто стоял у раздаточного механизма. Количество блюд не менялось из месяца в месяц, качество же… Антор брезгливо покосился на разваренную массу в своем судке. Оно можно было сказать о ней — биохимические реакторы крейсера работают исправно, снабжая полторы тысячи солдат второй категории зеленоватой бурдой со вкусом лягушачьей икры. Вздохнув, хонниец отложил ложку — в желудке будто кто-то потоптался грязными сапогами. Прополоснув горло раствором, по цвету напоминавшим марганцовку (искусственные полисахариды, витамины, стимуляторы), он кивнул Моваю — тот уже расправился со своим завтраком и без задержки вскочил с оцинкованной скамьи.