В конце концов я по чистой случайности закалывала Уилла, и он еще некоторое время кружил, удивляясь полученной ране. Можно было докладывать распорядителю церемоний, что мы подготовились. Однако он сам явился в комнату, где мы упражнялись, и сказал:
— Маскарада не будет.
Я повернулась к нему, держа в руке деревянный меч.
— Как не будет? А у нас все готово.
— Король болен, и ему не до увеселений, — мрачно ответил распорядитель церемоний.
Из открытой двери сквозило. Ежась от струи холодного воздуха, Уилл натянул камзол.
— А принцесса Мария на Сретение приедет во дворец? — спросил он.
— Говорят, приедет, — ответил распорядитель. — Как ты думаешь, Уилл, на этот раз ей отведут покои получше, а за обедом дадут мясо повкуснее?
Уилл даже не успел ответить, как распорядитель церемоний повернулся и ушел.
— О чем он говорил? — спросила я.
Лицо шута посерьезнело.
— О том, что среди придворных теперь начнется разброд. Кто-то отдалится от короля и приблизится к принцессе Марии.
— Почему?
— Потому что мухи слетаются к самой свежей, еще горяченькой навозной куче. Жужжат и торопятся обсесть.
— Уилл, я ничего не понимаю.
— Ах, наивное дитя. Тут все очень просто. Принцесса Мария — наследница. Если мы потеряем короля, она станет королевой. Жаль бедного парня, храни его Господь.
— Но она же ере…
— Она — христианка католической веры, — поправил он меня.
— А король Эдуард…
— Думаю, у него сердце будет кровью обливаться. Оставлять престол католичке! Но он бессилен что-либо изменить. Тут не его вина, а короля Генриха. Должно быть, тот сейчас в гробу ворочается, видя расклад грядущих событий. Он-то думал: Эдуард вырастет веселым, сильным парнем. Женится, родит с полдюжины наследников. Так каждый отец думал бы. Что ждет нашу Англию? Нами правили два молодых любвеобильных короля: отец Генриха и сам Генрих. Оба прекрасные, словно солнце, и похотливые, как воробьи. А что мы получили в результате их любовных похождений? Тщедушного немощного юношу и старую деву!
Он посмотрел на меня, и мне показалось, что он тайком утирает слезы.
— Тебе-то что, — с непривычной холодностью сказал Уилл. — О чем печалиться черноглазой девчонке, недавно приехавшей из Испании? А будь ты англичанкой… точнее, будь ты англичанином, а не блаженной шутихой, ты бы сейчас понимала, что к чему.
Уилл распахнул дверь и вышел в большой зал, кивнув стражникам. Те шумно приветствовали его. Я побежала следом.
— Скажи, а что будет с нами? — шепотом спросила я. — Мы куда денемся, если король умрет и трон займет его сестра?
Он искоса посмотрел на меня и криво улыбнулся.