— Ей-богу, товарищ комдив. От ребят слышал, да и сам их видел, народ такие хваты, оторви да брось.
— Зайдем посмотрим, што это за шпана собралась тут.
Но дверь и в ресторан и в гостиницу оказалась закрытой изнутри. Это еще более подзадорило Янкова. Любопытство так и распирало его, а от выпитой водки он чувствовал в себе прилив такой энергии и отваги, что не побоялся бы никакой банды, хотя бы и в сотню человек.
— Как же попасть-то к ним, — сказал он, начиная злиться, и уже подумал о том, как бы сломать дверь.
— Я знаю тут ход, — предложил Спирька, — идем!
Они обошли дом, завернув за угол, с трудом перебрались через высоченный забор и очутились во дворе гостиницы. Затем по черному ходу вошли в полутемный коридор, заставленный какими-то ящиками и бочками, миновали громадную кухню и вошли в ярко освещенный зал. В нос Янкову шибануло спертым воздухом непроветренного помещения, где смешались воедино крепкие запахи вина, жаркого и табака, дым от которого сизой пеленой висел под потолком.
Собрались здесь, судя по одеянию и оружию, исключительно одни военные. Здесь были и молодые, и пожилые, и совсем старые люди, и все они пестрели разнообразием одежды: тут и казачьи гимнастерки, брюки с желтыми и красными лампасами, и кавказские черкески, и мундиры всевозможных родов войск. И вся разношерстная братия с головы до ног обвешена оружием: куда ни глянь, видны шашки, кинжалы, карабины, а на поясе чуть не у каждого револьверы и гранаты. Даже официанты в белых передниках поверх мундиров были при шашках и со шпорами на сапогах.
Многие из гулеванов перестали пить, поворачивая головы, разглядывали невесть откуда появившихся незнакомцев. Янков, не обращая на них внимания, увлекая за собою Спирьку, направился к самому дальнему столу, где в окружении собутыльников восседал седовласый, кудрявый и бритобородый старик с орлиным носом на худощавом лице и живыми черными глазами. Одет старик в алый, с газырями бешмет, на груди перекрещиваются ремни от шашки и маузера в деревянной кобуре, а на поясе у него кинжал в серебряной оправе.
— Кто такие? — спрогил старик, с любопытством оглядывая пришельцев.
— Большевики! — коротко отрезал Янков, кинув на старика дерзкий взгляд. — А ты кто такой?
— Ого-о, боевой парень, боевой! — Старик одобрительно покачал головой. — Люблю таких. Знаешь что, плюнь-ка на этих большевиков своих, переходи ко мне. Я Пережогин, командир отряда анархистов.
— На черта ты мне сдался с твоим отрядом. Я сам командир красной казачьей дивизии, Янков.
— Значит, вместе воевать будем, Гришку Семенова бить! — воскликнул Пережогин, широко улыбаясь. — Садись, дайте им место, браты. — И, толкнув кулаком в бок сидящего рядом верзилу в гусарском ментике, приказал ему — Давай сюда два стула, мигом! Садись, Янков, рядом, выпьем ради первого знакомства.